"Сергей Михалков. Илья Головин " - читать интересную книгу автораэстетско-снобистскую оценку творчества некоторых композиторов. Я об этом сам
буду говорить в своем выступлении, которое я приготовил. Но эти мои ошибки были ошибками сугубо творческого, теоретического порядка. Моя точка зрения на советскую музыку, на советское искусство была, есть и останется нашей точкой зрения на советское искусство! Мельников. Совершенно верно. Ваша точка зрения на наше искусство нам хорошо известна. С этой точки зрения вы делали все для того, чтобы доказать, что такого искусства вообще не существует, а если оно в какой-то мере и существует, то о нем нельзя говорить иначе, как свысока, с пренебрежением, то есть именно так, как вы и говорили. Залишаев. Где я говорил? Когда? Мельников. Везде и всегда! Особенно там, куда вы наезжали со своими докладами и лекциями по "сугубо творческим теоретическим вопросам". Я читал стенограммы. Залишаев. Возможно... Возможно... Я, как человек увлекающийся, мог заблуждаться. Я принимал участие в дискуссиях, спорил, отстаивал то, что мне казалось наиболее значительным и интересным... Но я боролся, боролся за все то новое, что могло, на мой взгляд, поднять значение советского искусства в самом широком понимании этого слова... Мельников. И против всего нового, что поднимало значение этого искусства в нашем советском, партийном понимании этого слова... Да! Я не отрицаю, вы боролись. И в своей борьбе с нами вы всеми правдами и неправдами пытались добиться такого положения, когда каждое слово, каждое ваше мнение - напечатанное или сказанное с трибуны, сказанное громко, сказанное шепотом, вполголоса, мимоходом, где-нибудь, в каком-нибудь коридоре или по нас, того, кто все свои творческие силы хотел отдать и отдавал своему народу, кто пытался увидеть в жизни самое главное. Залишаев. Против вас я не выступал. Я не был почитателем вашего таланта, мне казалось, что вы несколько... Мельников. Не будем сейчас обсуждать мое творчество. Залишаев. Хорошо. Не будем. Я хочу только сказать, что в печати я против вас не выступал. Мельников. Не обо мне сейчас речь. А что касается вас, то вы никогда не верили в наше искусство! Вам по душе было нечто иное. И статьи свои вы писали хотя и по-русски, но с тем же акцентом, который звучит иногда до радио из-за океана. Залишаев. Это бездоказательно! Нет, нет! Так нельзя! Вы порочите советскую критику! Мельников. В данном случае я говорю только о вас и о подобных вам. Залишаев. Я люблю и всегда любил подлинное национальное искусство! У меня есть свидетели. Мельников. Нет! Вы его не любили. Ведь не ради любви к нему вы поднимали свистопляску вокруг имени Головина, который сбился с пути, по которому шел, с единственного пути, который ведет к сердцу народ! Вы подхватили его под руки и начали подталкивать туда, где бы ему рукоплескали наши идейные враги. Вы хотели его отнять у нас, его - Головина, который со всеми своими заблуждениями - наш, а не ваш Головин! Вы хотели его отнять у нас, но мы его вам не отдадим! Не отдадим, Залишаев! Да он и сам за вами не пойдет, потому что он советский человек, советский художник, потому что он |
|
|