"Владимир Михановский. Двойники (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

Конечно, дружба со знаменитым ученым не могла не льстить болезненному
самолюбию Арбена. Ньюмор оказался дьявольски проницательным - он, неизвестно
как, быстро догадался обо всем, что тревожило Арбена. А потом, не раскрывая
своих карт, намекнул Арбену, что есть способ исправить положение. Способ,
хотя, с другой стороны, и таящий опасность. Плохо вот, что обсудить это
предложение не с кем - приходится решать самому.
Даже с Линдой нельзя посоветоваться - единственной в мире живой душой,
к которой Арбен питал теплые чувства. "Полная тайна в любом случае" - таково
непременное условие, выдвинутое знаменитым физиком.
Ну что ж. Тайна так тайна. Лишь бы какой-нибудь толк был из того, что
задумал Ньюмор. А почему бы и нет?! Везет же другим. Так почему и ему,
Арбену, не может повезти хоть раз в жизни?..
В ожидании Линды Арбен медленно прохаживался по аллеям. Листья кленов и
акации побурели, обожженные холодным пламенем осени.
Арбен посмотрел на часы. Линда только что закончила смену. От ВДВ до
парка ей добираться не меньше двадцати минут, сменив при этом три вида
транспорта - аэробус, подземку и ленту.
"Чем пока заняться? - думал он. - Пожалуй, лучше всего пойти на
"шахматный круг", посмотреть на завзятых бойцов-завсегдатаев, поболеть за
кого-нибудь..."
Линда догадается, где он.
Арбен любил шахматы, но играть в присутствии зрителей не решался,
опасаясь, что, как всегда, "сдадут тормоза", нервы не выдержат.
Иногда, глядя на чужую партию, он видел, что мог бы придумать
потрясающую комбинацию с фейерверком жертв - достаточно только отдать слона
с шахом, чтобы выманить короля, прогнать вражеского ферзя и сделать ход
ладьей, и затем... затем... Все будто заволакивалось туманом, оставляя в
душе боль и раздражение.
Будь у него время, Арбен мог бы часами наблюдать шахматное сражение на
шестидесяти четырех клетках. Только вот свободное время выдавалось все реже.
И сегодняшний день в Уэстерне прошел скверно, как обычно. Вернее будет
сказать, даже хуже, чем обычно. Утром он ни за что обидел нового лаборанта,
юного Грино, который, неловко повернувшись, разбил вакуумную катодную
трубку. И трубке-то грош цена, но Арбен пришел в ярость.
Бледный Грино стоял перед ним, опустив глаза и ни словом не возражая, и
это еще больше раздражало Арбена.
"Я вас представлю к увольнению!" - хотел было крикнуть Арбен, но в этот
момент Грино еле слышно произнес:
- Я всю ночь не спал... У меня мать при смерти...
Нет, не чувство жалости заставило Арбена проглотить приготовленную
фразу. Жалость он не признавал, считал ее чувством недостойным. Жалость
только мешает делу, ее следует неукоснительно искоренять. Нет, Грино спасло
совсем другое. Услышав слово "смерть", Арбен мгновенно вспомнил о той,
другой смерти. Ему даже почудилось, что в лицо дохнул жаркий, как
расплавленное железо, июльский полдень, навеки связанный в его памяти с
тем...
Потом он сцепился со старым Доном Флешем, работником охраны Уэстерна,
участником первой, легендарной экспедиции на Венеру. Тот, не спросясь ни у
кого, приютил у себя бродячую собаку. Соорудил ей конуру близ крепостной
стены, опоясывающей территорию Уэстерна. Ну какое, казалось бы, дело Арбену