"Геннадий Михасенко. Неугомонные бездельники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

кукиш. - Вам до Генки ого-го!.. Ладно. Давай, Нин!
Нинка, хлопнув в ладоши и сразу повеселев, объявила, что она
садовник. Это означало, что все прочие - цветы, которым нужно срочно
попридумывать названия. Выбрать цветок - штука серьезная, и все притихли.
Первым встрепенулся Генка. Взметнув руку, как в школе за партой, и
даже привскочив, он торопливо, точно его могут перехватить, выпалил:
- Колокольчик!.. Я колокольчик!
- Правильно, - поддержал его Борька. - Ты у нас, Генк, человек
хороший, и цветок у тебя хороший, любить будут - заойкаешься, а я лопух, -
представился он - попробуйте, мол, влюбиться.
- Лопух не цветок, - заметила Нинка.
- В саду все растет, - отпарировал Борька, и Нинка только
презрительно дернула губами, дескать, как хочешь, но уж любви моей не жди.
- Астра, - выдохнула Люська, все еще глядя в небо.
Прикинув так и сяк, я пророкотал:
- Рододендрон!
На меня глянули почтительно-удивленно. Томка даже перестала плести и
склонила голову к плечу. Знай наших - и завлеку, и озадачу.
Славка кусал-кусал ногти и брякнул:
- Флокс.
Мы с Борькой так и повалились на спины. Этот кит, мамонт, баобаб -
флокс, видите ли! Ой, мама, воды!.. Мирка, ширнув Борьку локтем и
прицелясь одним глазом куда-то в огороды, крикнула:
- Настурция!
- Настырция ты, а не настурция, - поправил Борька.
- Я те дам, лопушина!
А я гадал, кем же будет Томка: мальвой, бегонией, орхидеей или
каким-то неведомым цветком, и не знал еще, влюбляться мне в нее при всех
или нет. Игра игрой - да мы-то не игрушечные. Влюбляться, - значит, опять
выказывать себя, а не влюбляться - ну как это не влюбляться, когда само
влюбляется... Как будто чувствуя мои метания, Томка медлила, все плетя и
плетя Люськину косу, пока, наконец, садовничиха не подхлестнула:
- Том, а ты кто?
- Никто пока. Доплету вот...
- Господи, потом доплетешь!.. Люська, да отбери ты у нее косы!
- Все равно не хочу, - упрямо сказала Томка и надулась.
- Вечно она с фокусами! - фыркнула Нинка и начала со злым подвывом: -
Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели,
кроме... Колокольчика.
Генка ойкнул - и пошло... Сперва влюблялись робко и с раздумьями,
потом поднаторели, и любовь вовсю закружилась, зазвенела на крыльце.
Больше всех доставалось Лопуху, только Нинка так и не признала его. А
Флокс неожиданно как зарядил - Настурция да Настурция, так и жал - я,
видно, чересчур повлиял на него. Меня особо не баловали, да мне и не
игралось без Томки, хоть я и хорохорился. Нет, Томка не ушла, она так же
сидела за Люськой, обняв ее за плечи, и часто переглядывалась со мной, но
все мы были цветами, все мы были в том далеком, сказочном саду, а она была
тут, вот на этом занозистом крыльце. И это разделяло нас страшнее, чем
если бы она улетела на луну. А я хотел быть с ней в одном мире, и, когда
Настурция в очередной раз призналась, что влюблена в зануду-Рододендрона,