"Геннадий Михасенко. Неугомонные бездельники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

руку и подобрала под себя ноги. - Я просто не выступаю, вот и все.
- Как? - удивился я.
Она покосилась на меня и ответила:
- Не выступаю... Я ничего не умею.
- Ну да-а, - лукаво протянул я. - Каждый человек что-нибудь да
умеет... Нет такого, кто бы ничего не умел.
- Есть. Я.
- Чудачка. - Я не очень весело, но рассмеялся. - Что-то же ты умеешь,
только надо подумать.
- А я и думать не умею, - сказала она, и мне стало так стыдно, как
будто я обозвал ее дурой, но Томка и не поняла, и не заметила этого стыда
и бодро заявила: - Я уезжаю... На Черное море... В Крым... С родителями...
Недели на три... Ты будешь скучать без меня? - спросила она и чиркнула
меня пальцем по колену.
Не задумываясь, я сказал:
- Буду.
Она рассмеялась, пряча лицо в ладонях, потом смолкла, наклонилась ко
мне и, коснувшись губами уха, прошептала:
- Вов, я знаю про тебя секрет!
Меня прошиб холодный пот.
- Какой секрет?
- Не скажу пока.
- Почему?
- Потому что - это секрет.
- А когда скажешь?
- Не знаю... Я больше ничего не знаю, - протянула она, закрыв глаза и
покачивая головой, потом вдруг быстро, по-птичьи, клюнула меня губами в
щеку, задохнулась на миг и, выскользнув из-под куста, убежала.
Какое-то время, зажав рукой поцелуй, как пойманную бабочку, я сидел
обалдело-недвижно, потом отнял руку и глянул на ладонь, точно ища на ней
что-то, и вдруг вскочил, задирая ветки акации, и, подхваченный ураганом
счастья, бросился за Томкой.
Генка зачикал меня последним, водить, значит. Я уткнулся лбом в
согнутый локоть и с радостью закрыл глаза. Мне нужны были темнота и
одиночество. Я даже забыл, что надо считать до десяти, а сразу как
провалился и опомнился тогда, когда рядом кто-то запыхтел.
Это был Славка, загнанный и потный.
- Ты чего не прячешься, Флокс? - спросил я.
- Как не прячусь?.. Я уже крюк дал и прибежал чикаться.
- Да?.. Хм. Ну, тогда чикайся, а остальных я!..
Как я водил в этот раз! Как артист! Как фокусник! Я шмыгал по двору
охотничьей собакой, я улавливал слабейшие шорохи и малейшие движения
подкрадывающихся. Я застукал всех, даже Томку - по инерции. Мы играли еще
и еще, но больше я с ней не уединялся, почему-то не хотелось, мне хватало
ее случайного взгляда.
Вскоре появилась тетя Тося Головачева, вежливо напомнила нам о
времени и об утреннем собрании. Генка, пятясь, раскланялся с нами, как
будто сцену покидал. Тут же попрощались Люська с Борькой - они жили рядом
в другом конце двора. Ушла и Нинка, и наша троица двинулась восвояси.
Мирка осталась одна-одинешенька, тоскливо поглядывая в нашу сторону и уже