"Геннадий Михасенко. Неугомонные бездельники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

рассыпался кляксой, а снизу долетел тот же накаленный голос:
- Эй, храбрецы! Еще получите!
- Во дает! - вскочив, восторгнулся я, но Славка вдруг так дернул
меня, что я сел за трубу.
Из гаражного лаза один за другим выбирались рабочие. Топча бурьян,
они разбрелись вдоль забора и по команде навалились на него. Подгнившие
столбы хрупнули, и забор медленной волной опрокинулся. Мы только охнули,
точно он упал на наши спины.
Это был конец гаража.


ДРАКА

Славка, Борька и я возвращались из хлебного магазина. Мы молчали,
перевспоминав уже все-все о нашем гараже, только что погребенном под
рухнувшим забором... Забор не целиком охватывал склад, ему как бы не
хватило рук, и один угол остался свободным. Той зимой, три года назад
навалило столько снега, что он сравнял крышу сарая с землей, превратив ее
в отличную гору. Мы, конечно, не растерялись и наловчились кататься с этой
горы на лыжах, с самого конька, наискосок, через угол и - по огородам.
Даже Генка, видя, как лихо мы носимся и в нас никто не стреляет из
мехмастерских, отважился однажды. Было ветрено, мело, выло, особенно на
коньке. Мы-то уже поднаторели, а Генку, едва он забрался наверх, так
хлестнуло, что он не удержался и улетел прямо в яму между забором и
сараем. Генка сломал обе лыжи, разбил коленку, зато, помогая ему выбраться
из плена, мы обнаружили под снегом гараж, как обнаруживают археологи
древние захоронения. Аккуратно раскапывая снежные бугры, мы добрались до
кабин и поселились в них, как медведи в берлогах, и с тех пор зимой и
летом пропадали тут. И вот все кончилось!..
Но меня прошибала и другая тревога - обыск. Я вдруг понял: он нужен
мне, этот ужасный обыск, нужен, чтобы в щепки разлетелись все подозрения,
чтобы не висели они надо мной, как тот меч Дамоклеса над одиноким черным
королем, чтобы снова пошла легкая и веселая жизнь. И еще почему-то я хотел
присутствовать при обыске, чтобы глазами просверлить всех обыскивателей!
У двора, где жили хозяева Пальмы и откуда доносились шлепки по
волейбольному мячу и свист, мы перебежали на свою сторону и свернули к
воротам. Неожиданно из палисадника, из-за акации, вышли четверо и
загородили нам путь.
По моей спине проскочила ледяная молния, свела лопатки так, что я с
трудом расправил плечи.
Это был Юрка с приятелями.
Блина я узнал сразу, не потому, что он стоял на полшага впереди
остальных, показывая этим свое главарство, а просто потому, что он походил
на блин, более меткого прозвища ему нельзя было придумать. Коренастый,
голова сдавлена с полюсов, лоб узкий, нос торчал фигой, рот с мясистыми
губами - до ушей, которые кругло оттопыривались, как ручки у сахарницы.
Даже кепка сидела на нем широкая и плоская. Весь он был так сплюснут, что
только, пожалуй, отражение в самоваре имело бы нормальный вид. Ну, блин
блином.
Некоторое время мы осматривали друг друга молча. Юрка был злой, Блин