"Геннадий Михасенко. Милый Эп " - читать интересную книгу автора - Ох, Эп, усложняешь ты все!
- Жизнь сложна. - Да-а... Ну, ладно! Болел Забор за своих комсомольцев, хотя нас было всего одиннадцать в классе. Это приятно, когда кто-то за тебя болеет, - устойчивее себя чувствуешь. У Ведьмановых, под нами, забрякало пианино. Оно брякает с тех пор, как я себя помню, - больше десяти лет. Уже третье поколение сменилось у клавиш, а пианисток Ведьмановых все нет и нет, хотя фамилия для афиши броская. Тетя Вера - машинистка у моего отца в управлении, ее дочь Нэлка, позавчерашняя десятиклассница, копирует там же чертежи, а кто вырастет из двухлетней Анютки - бог весть, но брякала она пока с восторгом. Обычно я зверел при этих звуках и Анюткину какофонию подавлял физически, включая свои динамики на всю катушку, а когда раздавалась расхлябанная "Шотландская застольная" Бетховена - за пианино садилась Нэлка, - я подавлял ее морально, запуская "Застольную" в настоящем исполнении. Сама тетя Вера уже не трогала, кажется, инструмент - наигралась... Но тут я вдруг беззлобно усмехнулся, поняв простую вещь, что ведь люди ищут себя и тычутся туда-сюда, потому что ни у кого на лбу не написано, кем он рожден... Я вроде попал в свой диапазон, а ну через годик-два окажется, что все эти мои радиоштучки - то же бряканье и что мне, несмотря на "графские" данные, надо просто ехать в Норильск, брать в руки лом и долбить вечную мерзлоту! Сам лом меня не страшил, страшила монотонность и заземленность этой работы, а мне нужна антеннища, нужно космическое ощущение жизни, как во Вале Снегиревой - космическое объяснение в любви! осталась какая-то недоговоренность. Но какая?.. Откуда она знает английский - коню понятно: сестра поднатаскала, как меня отец в технике. Но что же цепляет душу?.. А-а, она сказала "надо что-то делать" - вот! Это не ко мне одному призыв! И я напряженно уставился на Мебиуса. Глава пятая В школу мы с Авгой ходили вместе. Обычно или я замечал, как он шагает из своего Гусиного Лога, и махал ему с балкона, или он свистел с тротуара, а тут вдруг молча вырос на пороге за полчаса до срока. Наверняка ведь явился будить меня, опасаясь, как бы я не бросил-таки школу прямо с сегодняшнего дня, словно других будильников, и посерьезнее, не нашлось бы! Ну, Шулин! Ну, святая простота! - Встал? - довольный, спросил он. - А как же! - Это хорошо! Папы уже не было. Я сквозь сон слышал, как ему позвонили, и он срочно уехал - опять, видно, эта комиссия. Из кухни выглянула мама. - А-а, Сентябрь-Октябрь! - Здрасьте, теть Рим! - Здравствуй! Живо завтракать, оба! Она быстро изжарила нам глазунью из четырех яиц, разложила по |
|
|