"Геннадий Михасенко. Милый Эп " - читать интересную книгу авторабанку, и не будь записки, я бы даже извинился перед Мишкой, но теперь
всякое извинение превращалось в трусливый пас. Поторапливая замешкавшихся, в класс протиснулась тучная и медлительно-строгая Анна Михайловна, завуч, с неизменным двухцветным карандашом в руке. - Ребята, - сказала она, перекрывая шум, - Светланы Петровны не будет. С сегодняшнего дня она вынуждена уйти в отпуск. - Какая-то дура сзади хихикнула, и Анна Михайловна постучала карандашом по столу. - Девочки, ничего тут смешного нет! Вы будущие матери и должны понимать. - Тут фыркнул кто-то из пацанов. - И для вас тут нет ничего смешного, будущие отцы!.. Нового учителя мы нашли, но предупредить не успели, поэтому в расписании небольшая перестановка. Сейчас будет черчение вместо английского, а завтра наоборот, будет английский вместо черчения. Ясно? Чш-ш, знаю, что альбомов нет - на листочках! Пожалуйста, Евгения Ивановна! - сказала завуч, увидев входящую чертежницу. Сухонькая Евгения Ивановна, не отпуская дверной ручки, поглядела на потолок: у нее за один сеанс выработался условный рефлекс. Убедившись, что плафоны не качаются, она, с большими деревянными треугольниками, транспортиром и линейкой радостно кивая нам, живо просеменила к столу. Глава шестая Из школы Зеф выскочил раньше меня, чтобы, наверное, взять инициативу в свои руки, поэтому выходил я на крыльцо с полной уверенностью, что он или всяких кивков. На драку я настроился. Я рассчитал, что для начала защищусь папкой, потом ударю ногой, благо ноги у меня длинные, а потом как повезет. Но драться буду ожесточенно!.. На крыльце Зефа не оказалось. Мы с Авгой, который следовал за мной, как секундант, сбегали за левое крыло школы - не было мишки и за воротами. - Смылся, кажись, - предположил Шулин. - Да? - Кажись струхнул. - Ты думаешь? Мне казалось, что такое серьезно-опасное дело не может кончиться ничем. Скорее всего Зеф придумал особую тактику, расхолаживающую, чтобы налететь, когда мы успокоимся, поэтому я был напряжен и сосредоточен, да и Авга тоже. Лишь после переулка, на людной улице, Шулин усмехнулся: - Ну, точно, трухнул! - Да? - опять спросил я, но уже с облегчением - на людях обычно не дерутся, а если и сцепимся, то народ не даст убить или покалечить. - А чего бы ему трухать? - Не знаю. Может моей приписки. Я ведь ему написал, чтобы он напарника подыскивал: будем, мол, двое надвое драться. А он подходит на перемене и говорит: может, вообще капелла на капеллу сойдемся, так давай, говорит, зови свою Черемшанку, а я своих позову. Я говорю: давай, только я без Черемшанки обойдусь, у меня ближе есть, в Гусином Логу. Вот он, видно, и трухнул, коридорный храбрец! - А у тебя что, правда там кто есть? - спросил я испуганно-восхищенно, |
|
|