"Геннадий Михасенко. Милый Эп " - читать интересную книгу автора И склонилась ко мне. Я застыл на миг, потом быстро поцеловал ее и
задохнулся. От внезапной легкости у меня выступили слезы. Я вскочил и отошел к столу проморгаться. Чувствуя стыд и радость, я вставил Мебиусу в рот выпавшую шпаргалку и вернулся, конфузливо улыбаясь. Валя ласково кивнула. - Не сердись, Эп! Все в порядке. Читал я все равно скверно, зато с удовольствием, но Валя разбила меня в пух и прах. Замечания в общем-то сводились к одному: английский текст я читаю по-русски. Чтобы я глубже прочувствовал чудовищность своего произношения, Валя попросила записать на магнитофон ее и мое чтение отдельных фраз. Сам себя я часто прослушивал и не то чтобы восторгался своей тарабарщиной, но мне было как-то приятно, что вот я, русский пацан, шпарю по-аглицки, пусть непутево, но уж не до такой степени, чтобы настоящий англичанин не понял, ведь есть у них и заики и шепелявые, которых они как-то же понимают, но лишь тут, в сравнении, грустно убедился, что я беспросветный варвар... Вместо получаса, первый урок длился полтора часа, да и то нас прервали - позвали есть. Валя навострилась было убежать домой, но папа поймал ее за руку. - Куда?.. Аскольд, в чем дело? - Не пускать! - сказал я. - И не подумаю! Валя, ты сегодня наша гостья! Пусть Аскольд - недотепа, но мы люди симпатичные! - заверил отец и повел разулыбавшуюся Валю в гостиную. - Ты бы вот, симпатичный, бороду сбрил, - ввернула мама, - а то - А что, плохая борода?.. Валя, она тебе не нравится? Скажи "нет" - и давай ножницы. - Скажи, скажи, Валюша! - подзадорила мама. - Поймаем его на слове, а то он все увиливает! Валя повернулась к отцу и, оценивающе оглядев его, авторитетно заключила: - Зачем же? Прекрасная борода. И она вам, Алексей Владимирович, очень идет. Я даже догадываюсь, почему. У вас продолговатый нос, не совсем по лицу, а борода удлиняет лицо, и все становится нормальным. - Разве? - удивился отец, ощупывая нос и бороду. - Вот не подозревал, что борода мне и теоретически положена. Так что, Римма Михайловна, прошу любить и жаловать! Мама махнула рукой. - Да носи ты ее, носи, свою метлу, только следи, чтобы она псиной не пахла! Валя чуть хохотнула, а я нервно поморщился. Меня бы сейчас и Никулин не рассмешил - такая во мне сидела настороженность. Будь я уверен, что весь обед пройдет в веселье и смехе, я бы, может, и расслабился, но, к сожалению, я был уверен в обратном: что родителям не до одних только шуток, когда к сыну пришла не просто девочка и не просто по делу - это-то они понимали. И мне ужасно хотелось, чтобы они понравились друг другу, поэтому я боялся за них за всех - как бы кто-нибудь не сказал или не сделал чего-то такого, что смутило бы или обидело другого. Особенно я опасался, конечно, за маму: она любила затевать скользкие разговоры, чтобы прозондировать моих |
|
|