"Александр Михайлов. Чеченское колесо " - читать интересную книгу автора

Костерин был идеалистом, но его идеализм питался глубоким знанием
Кавказа, традиций и обычаев людей, его населяющих. И он прекрасно понимал,
что их можно сделать надежными союзниками и верными друзьями. Хотя здесь
сильны родовые и тейповые отношения и выживает тот, кто стреляет первым, все
равно невозможно существовать без взаимной поддержки и помощи. Кто бы ни
вошел в саклю, он - гость. И что бы ни случилось, хозяин будет защищать его
до последней капли крови. Но если человек пришел с оружием, за это может
быть только смерть. Друг есть друг, враг есть враг. Людям с равнинной
психологией понять это сложно. А потому триста лет на Кавказе лилась кровь,
триста лет горцы были предметом особой заботы военных, плохо представляющих
себе иные пути разрешения проблем, кроме единственной: лучший горец мертвый
горец. Не случайно Кавказ был не только сферой жизненных интересов России,
но и местом ссылки. Принцип простой: или ты убьешь чеченца и искупишь свою
вину, или он убьет тебя и это будет наказанием за твой проступок. Политика
наместников на Кавказе чередовалась с удивительным постоянством: на смену
ястребам, с их железным порядком, приходили голуби, поначалу провозглашавшие
просвещение и гуманизм, но в конечном счете и становившиеся ястребами,
предоставляя возможность навести порядок военным. А военные, теряя своих
товарищей в боях, приходили к выводу, что сила - не лучший советчик, что
нужно договариваться, искать компромиссы, а попросту жить по принципу:
разделяй и властвуй. Важно было понять: кого с кем разделить и над кем
властвовать. Повторю: история не терпит сослагательного наклонения. Но, к
сожалению, наше вечное "если бы" всегда приводит к одному и тому же: мы
наступаем на грабли.
В 1911 году 58 членов Государственной думы сделали запрос по поводу
дестабилизации обстановки на Северном Кавказе. Обострение было связано с
ростом насилия, многочисленными преступлениями в Терской области.
Предпринимаемые меры эффекта не давали. Страдало мирное население - простые
чеченцы и ингуши.
"Уже из обращения запроса видно, что 58 подписавшие запрос полагают,
что чинимые у нас грабежи и воровство проистекают не от мирного народа
чеченцев и ингушей, а только от Зелим-хана и подобных ему
профессионалов-разбойников и что местная администрация притесняет прочее
население только потому, что она бессильна поймать Зелим-хана сама и желает
притеснениями заставить сделать это мирное туземное население".
"Борьба, предпринятая Терской администрацией, - говорит запрос,
выразилась в настоящее время в меры, направленные не столько к поимке
Зелим-хана и его шайки, сколько против мирного, ни в чем не повинного
ингушского населения"1.
Эти слова дают ясно понять, чего могут ожидать, например, сунжинские и
терские казаки, если они не примут надлежащих мер к полному раскрытию
совершающегося в Терской области. Запрос убеждает нас, что в мирной далекой
России не знают того, что совершается у нас и уже забыли уроки истории.
Непоследовательность и шарахания по отношению к чеченцам и ингушам
сопровождало всю политику сначала России, а потом СССР. Пожалуй, наиболее
радикальным был шаг, предпринятый Сталиным в 1944 году.


Операция "Чечевица"