"Михаил Петрович Михеев. Счетная машина и ромашка " - читать интересную книгу автора

влюблен.
Догадался об этом и сам Заячкин.
Но вот любят ли его?..
Здесь у Заячкина не было твердого мнения. Иногда он думал, что любят.
Иногда думал, что не любят. То его душу наполняли восторги, то оставалось
одно мрачное отчаяние... В жизни часто бывает так.
Сегодняшнему свиданию Заячкин придавал особое, решающее значение. Сегодня
он твердо намерен спросить Вику... Задать ей самый древний и единственный
по своей важности вопрос: да или нет? Он - Заячкин или... этот... Савченко
- программист с "Урала-10".
Вот потому-то и галстук он выбирал с таким видом, с каким, скажем, в
семнадцатом веке какой-нибудь там виконт де Икс выбирал себе шпагу,
которая должна будет решить роковой спор с графом де Игрек о том, кому
суждено добиваться взаимности у герцогини де Зет.
Концерт в консерватории, где училась Вика, начинался в восемь. В семь
часов Заячкин последний раз примерил каждый из галстуков... и надел
рубашку с отложным воротничком.
Последний раз оглядел свое отражение в холодном зеркале.
И вышел, похожий на Ромео в первом акте великой трагедии.
Савченко, конечно, тоже явился на концерт. Он был в галстуке. На Вике была
белая блузка с большим черным бантом спереди. И вообще в зале почти все
оказались в галстуках.
Заячкин застегнул рубашку на верхнюю пуговицу и почувствовал себя
несчастным.
Они так и сидели втроем. Вика - между ними. Концерт был долгим и, по
мнению Заячкина, нудным и скучным. Он молчал угрюмо. Савченко, наоборот,
делал умелые замечания. После концерта он отправился провожать Вику.
Заячкин с холодной вежливостью раскланялся о ними у выхода.
В глазах у Вики как будто мелькнуло сожаление... но Заячкин уже ничему не
верил.
Если из дома он ушел, похожий на Ромео в первом акте, то вернулся похожим
на Отелло в последнем.
Он зашвырнул один ботинок в ванную комнату, а другой - на письменный стол
и не раздеваясь лег в постель. Заложил руки за голову и погрузился в
мрачные бездны отчаяния. Вся земная жизнь, вся вселенная, включая Млечный
Путь, Крабовидную туманность и даже невидимые галактики, не стоили в его
представлении ничего...
Потом он уснул.
Утром он повел затекшими плечами, взглянул на остановившийся будильник,
разыскал ботинки и отправился на работу. По дороге заглянул в закусочную и
в тяжелой рассеянности сжевал половину бумажной салфетки вместе с пирожком
с повидлом.
Он уселся за табулятор "САМА-110" и до половины третьего разговаривал с
машиной на ее невразумительном языке. Абстрактный двоичный лепет отвлекал
его от горьких мыслей и ненужных выводов.
Но в половине третьего он задумался.
Машина обработала полученную информацию и звонками напоминала Заячкину,
что требует еще. Он невежливо ткнул пальцем в клавишу главного выключателя
и направился к директору вычислительного центра.
Он попросил у директора позволения поработать на "САМА-110" по вечерам.