"Николай Михин. Дача Долгорукова (хроника пятидесятых)(Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

Он подошел к девчонкам и доверительным тоном предложил им
новую игру - кататься в бочке. Пустая полурассохшаяся бочка
стояла неподалеку от дома, у края рытвины. Повалили ее на бок.
Девчонки залезли внутрь и выглядели в бочке, как царица с
князем Гвидоном из "Сказки о царе Салтане". Колька хотел
покатать их немного по проезжей части порядочка, пусть бы
поверещали, перекатываясь в бочке... Пусть знают, как книги
рвать. Он начал катить бочку. Девчонки действительно
заверещали, запищали и, вероятно, сделали попытку вылезти из
бочки, в результате чего она вдруг малость изменила направление
и покатилась под углом в рытвину, все ускоряя ход и подпрыгивая
на кочках. А в рытвине был вырыт запасной колодец для хранения
там молока, сметаны, масла. Бочка прошла колодец стороной и,
пркатившись еще метра три, остановилась в небольшой ямке.
Девчонки орали так, что Колькина мать, занимавшаяся в это время
в избе глажкой белья, испуганно выскочила со скалкой и рубелем
в руках. За ней выбежала тетя Аня. Девчонки уже стояли около
бочки и ревели от испуга. В таких случаях причина рева обычно
не выясняется. И так все ясно: девчонки дружно ревели,
испуганный "мститель" стоял в стороне, с опаской поглядывая на
мать. Вот мать и побежала за ним, чтобы дать взбучку. Но
виновник происшествия, интуитивно догадавшись, что взбучка
будет не обычной, а особенной, стал убегать от рассерженной
родительницы. Мать быстро отстала, пригрозила ему, приказав
немедленно вернуться, в сердцах
бросила вдогонку скалку, но скалка не долетела. Рубель она
и бросать не стала, он был слишком тяжел.
А Колька остановился, когда уже, сделав крюк, прибежал на
зады своего огорода. Остановившись, стал обмозговывать, что же
ему делать. На душе - сквернее не бывает. Домой решил было не
возвращаться, но стоило представить, что он ночует, где
придется, питается, чем придется... Он уже чувствовал свое
одиночество и голод. Он ведь так и не доел свой мятник. Вот и
ложка в руке осталась ложку он оставил в кустах, а сам босиком,
в трусах и майке поплелся через луг в сторону Второго
Маленького порядочка. Там, на его окраине росла старая дикая
груша (дуля, как ее звали местные). Плодов на ней было много,
но были они кислые и терпкие даже осенью, а было еще лето.
"Голодному и такие будут вкусны," - подумал беглец и набрал в
майку штук десять диких и неспелых плодов. Потом и их спрятал,
как ложку, так как ходить с ними за пазухой было неудобно.
Мальчишка ходил по лугу, ходил вдоль берега реки, пока ноги
сами не понесли его за Нахаловку, где на колхозном току работал
его дед.
На току работа кипела. К двум большим горам зерна то и
дело подъезжали машины с грузом и отъезжали уже пустые.
Множество женщин перелопачивали на открытой площадке рожь.
Неподалеку от тока, на краю начинающегося поля стояли скирды
соломы, а чуть в стороне от них тарахтела веялка. Там провевали
вику или чечевику, а может быть и горох. В риге под навесом