"Николай Михин. Дача Долгорукова (хроника пятидесятых)(Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

приходилось туго, но он не сдавался и временами даже
перекрикивал толпу жильцов.
- Все равно они не имеют право самовольно занимать жилье.
Больше
Шабасова уже никто не слышал. Александра Николаевна, до
этого
старавшаяся держаться спокойно, сорвалась с места и,
наскакивая на управдома, вроде наседки, защищавшей гнездо от
коршуна, угрожающе закричала:
- Это кто жулье?! Это я жулье? Честно и терпеливо
ожидающая своей очереди на расселение?.. Да не найдется
человек, который мог бы что плохое сказать обо мне. Словами бы
поаккуратнее бросались, товарищ управдом. А то я найду управу и
на управдома. Ишь ты... Власть, значит, можно жульем
обзывать... Вы мне еще ответите за "жулье".
Несчастный управдом, пытавшийся возразить, что он сказал
не "жулье", а "жилье", совсем не был слышен за шумом
сочувствующик Колькиной матери соседей. Наконец, уразумев, что
ему лучше ретироваться, он так и поступил, махнув рукой. Вслед
за ним удалился и его молчаливый спутник. Через день Колькина
семья была уже официально прописана в отдельной комнате.
управдом их больше не беспокоил.
Это уже была своя комната, а не общая. Окно комнаты
выходило не на улицу, а на "зады". Из него виднелось хозяйство
четырнадцатого барака, стоявшего на отшибе. Жильцов этого
барака знали хуже, чем жителей других бараков. Среди пацанов
были известны Леша Дмитриев, Эдик Капустин и уже знакомый нам
Масло. Леша был из переростков и "добивал" седьмой класс, чтобы
получить семилетнее образование и пойти работать. Это был
человек с юмором. Мог при случае посмеяться и над собой.
Страстный охотник, мог и приврать в разговоре про охоту. Любил
иностранные слова, и на обертке учебника по физике надписывал
не "Физика", а "Фюзис".
Эдик Капустин был известен в поселке и в школе: однажды,
наученный Вовкой Потемой (один из детей Потемкиных, живших в
своем доме по соседству с бараками) он покупал в школьном
буфете сто граммов "сифилисных конфеток".
Масло, можно сказать, даже был знаменит. Проиграв в карты,
сбежал от получения щелбанов (щелчков в лоб). А когда
"победители" стали его преследовать, убежал с котлована, где
играли в карты, в одних трусах домой. Поскольку мать была на
работе, а ключ от комнаты - в брюках, что с рубашкой остались
на берегу котлована, он залез к себе в комнату через форточку,
там лег на диван и заснул. К приходу с работы матери на
котловане была найдена одежда ее сына. Несколько человек ныряли
и ходили по котловану, разыскивая утопленника. Мать выла и
рвала на себе волосы, наблюдая за поисками ее чада. Когда ее
привели домой и помогли открыть дверь, она, увидев на диване
свернувшегося калачиком сына, потеряла сознание.