"Петр Алексеевич Михин "Артиллеристы, Сталин дал приказ!" " - читать интересную книгу автора

сердце и у меня: в батарее я отвечал за орудия - в случае чего, куда
двинешься без средств тяги?..
- Неужели и тут немцы жмут, как под Сталинградом? - озабоченно
проговорил пожилой заряжающий Трефилов. И обратился ко мне: - А немцы далеко
отсюда, товарищ лейтенант?
- Должно быть, далеко, коли нас выгрузили здесь.
- Что-то не поймешь, со всех сторон стреляют, - не успокаивался
Трефилов.
Выстрелы смолкли. Сморенные усталостью люди крепко заснули. Мне же не
спалось, я никак не мог представить себе наш предстоящий первый бой, в
памяти опять возникли два эшелона, которые встретились на пути сюда, - один
с ранеными, а второй - с искореженным горелым металлом, я тогда ужаснулся:
что же с людьми там делается, если так корежит железо?! Людей я тогда делил
на два сорта и настоящими считал тех, кто уже побывал на фронте. Как я
завидовал раненому сержанту из встречного эшелона! Вроде бы ничем он и не
отличался от нас - только вот рука подвязана к шее; веселый, разговорчивый,
он рассказал, что и на фронте-то был всего один день, ранили его в первом же
бою. Всего один день - а уже фронтовик! У него уже позади тот таинственный,
страшный для меня барьер, который называется ФРОНТОМ. Я вот не могу сказать
моим солдатам, что был на фронте, а им так хочется, чтобы их командир был
фронтовиком: тогда у них будет больше уверенности и спокойствия в
предстоящих боях. Конечно, для [30] пользы дела не грешно было бы сказать,
что и я был на фронте. Но я совершенно не представлял, что это такое, и не
мог, даже мысленно, перевоплотиться, перешагнуть ту невидимую черту, которая
отделяет тыл от фронта.
Короткий июльский рассвет быстро переходил в яркий солнечный день.
Повара уже сварили завтрак. Но только мы пристроились к котелкам, как
послышался тяжелый прерывистый гул, он быстро нарастал, и мы поняли: летят
самолеты. Высокие сосны мешали разглядеть что-либо в небе, и бомбы
засвистели раньше, чем можно было ожидать. Вместо того чтобы подать команду
"Ложись!" и самому броситься на землю, я вскочил на ноги, и в ту же секунду
в чащобе ахнул страшной силы взрыв. Мириады свистящих, угрожающе шипящих
осколков окатили все вокруг, а один, видно самый крупный, как бритвой,
мгновенно срезал громадный, в полдерева сук, который тяжело, с шумом рухнул
к моим ногам. Но я продолжал стоять, дивясь невиданной ранее силе - она
ошеломила меня!
- Товарищ лейтенант, ложитесь! - крикнул мне старшина Макуха.
- Трефилова убило! - отчаянно закричал наводчик Осецкий.
Первая бомбежка и первые потери ошеломили всех, хотя наши потери, как
оказалось, были меньше, чем у соседей.

Чернявский

Едва оправились от бомбежки и позавтракали, как Чернявский приказал
мне - старшему на батарее - взять с собой разведчика, связиста, четыре
катушки кабеля и идти с ним - он отправлялся к линии фронта, чтобы отыскать
место для орудий, откуда нам предстоит стрелять по противнику. [31]
Чернявский с прибытием на фронт оживился, повеселел. Было видно, что
ему не терпится как можно скорее добраться до врага, что у него свои,
фронтовые с ним счеты, он будто торопился исправить ранее допущенную ошибку,