"Вацлав Михальский. Прощеное воскресение ("Весна в Карфагене" #5)" - читать интересную книгу автора

- Наладится она не скоро, - равнодушно сказала Мария, - а
перезахоронить надо. Ой, так и мне хорошо бы в Париж! - добавила она,
оживляясь. - Всякие бумажки надо переоформить, все посмотреть. То же
наследство Николь, к примеру. У нее в Париже, у моста Александра третьего,
дом трехэтажный с лифтом... Помнишь, мы тебя там лечили? Да и здесь,
признаться, тошно мне. Поехали?!
- Когда? - нерешительно спросила Уля.
- Да хоть на следующей неделе!
- А Фунтика куда?
- Фунтика? Да я его с собой возьму... Слушай, Уля, вади такая широкая,
метров тридцать, а я слышала, что у больших вади бывают имена. Не знаешь,
как эта называется?
- Имена им дают в честь каких-нибудь героев, как память. Эта пока
безымянная, хотя большая и бурная. В прошлом году у нас верблюжонка унесла.
Хочешь, я намекну своим, и они назовут речку Марией? Ты ведь для них святая!
- Спасибо! - засмеялась Мария. - При фальшивой святости только и ставят
памятники при жизни.
- Не хочешь? Тогда поворачиваем домой. Вот-вот упадет ночь. - Уля легко
выпрыгнула на низкий левый берег и подала руку Марии: - Опля!
Одновременно ощутив взаимное тепло рукопожатия, названные сестры
рассмеялись и пошли в сторону стоянки.
Как всегда в Сахаре, стемнело внезапно. Будто в театре открыли занавес
второго действия, а на заднике уже не день, а ночь с серебристыми блестками
звезд на черном фоне.
На стоянке все было готово к пиршеству. Пахло жареным, вареным,
печенным в золе мясом, высокое пламя костров слегка гасило лучистые звезды,
а Млечный Путь в вышине был широк и светел.
Туарегские старики и старухи сидели отдельно друг от друга, но на
одинаково почетных местах вблизи царька Исы, царицы Ули, Марии и доктора
Франсуа, которые как особо почетные гости восседали на львиной шкуре,
постеленной для них наземь лично Исой. Молодежь племени образовала смешанный
круг юношей и девушек поодаль, а еще дальше, за кострами, разместились
чернокожие рабы туарегов, хотя и довольствующиеся остатками со стола хозяев,
но все-таки не обделенные праздником. Там же были дети туарегов и икланов -
все вместе, все на равных правах.
Царек Иса в последние годы так раздался в плечах, что при своем
двухметровом росте выглядел сказочным исполином. Как и у всех туарегов, лицо
его было закрыто легчайшим синим покрывалом, так, что оставалась лишь
прорезь для глаз, жесткий взгляд которых смягчался только при виде Ули,
успевшей переодеться к ужину в парадный белый хитон, перехваченный в талии
широким алым поясом с золотой сканью и открывающий ее стройные ноги выше
колен. На левом предплечье царицы сверкал в специальной петле маленький
кинжальчик - символ высшей власти в племени. Иса рассказал собравшимся, что
народ Марии и Ульяны, который живет далеко за морем, победил всех своих
врагов и теперь ему принадлежит половина мира.
- А много ли отбили у врагов белых верблюдиц? - спросил в торжественной
тишине самый старый туарег.
- Да, мы отбили много белых верблюдиц, - ответила ему по-туарегски
Мария.
Старик был удовлетворен ответом. На этом торжественная часть