"Наталья Михайлова. Оловянное царство " - читать интересную книгу автора

Наталья Михайлова

Оловянное царство


Антимир противостоит святости - поэтому он богохулен, он противостоит
богатству - поэтому он беден, противостоит церемониальности и этикету -
поэтому он раздет, наг и бос; антигерой этого мира противостоит родовитому -
поэтому он безроден, противостоит степенному -поэтому скачет, прыгает, поет
веселые, отнюдь не степенные песни.
(Д. С. Лихачев "Смех как мировоззрение")

Гуслями, сурнами, бубнами, гудками, дудами, цимбалами, лирами,
балалайками, домрами нагрузили три воза. Стрельцы повели эти возы по льду на
другой берег Москва-реки. Позади них на безопасном расстоянии держалась
толпа пестрых людей. Это были мужчины и женщины так называемого дурного
сословья: медвежьи поводчики, фокусники, борцы, плясуны, игрецы и потешники.
Отныне царским указом их запретили. За занятие скоморошеством отныне
полагалось "наказание без пощады", "наказание и опала великая", "битье
кнутом" и "битье батогами".
Царь приказал сжечь все дудки, домры, волынки, свирели, сопели и что
там еще, чтобы чернь больше не распевала под музыку в кабаках, корчмах и на
улицах срамных песен. Было сказано: "музыкальных орудий" москвичам не
держать даже у себя в дому. Только немцам, как иноверцам, с этой поры
дозволялось употреблять музыку.
Возы переправились через Москва-реку. Скоморохи за ними не пошли,
побоялись стрельцов - а остались на своем берегу. У кого из них была охота
ругаться , продолжали выкрикивать закаленными, неутомимыми глотками
замысловатые богохульства и срамословия. Их язык, язык кабака, потомки
назовут еще языком антимира, иначе - "кромешного", населенного скоморохами и
нищими: племенем непристойным, раздетым и босым, безродным и шумным.
-Что там, Евстратушка, подпалили? - толкнул застывшего в раздумье
соседа косматый медведчик в красной рубахе под распахнутым на груди
полушубком, с большой серьгой в ухе.
-Не вижу, дядька Михал. Что-то поди в глаз попало, -убитым голосом
отвечал его высокий сосед в темно-вишневом зипуне и в синей епанче на
плечах.
Черноволосый безусый парень в куртке, червленых суконных штанах и
длинном плаще из рогожи растерянно произнес:
-А мы что ж? В неметчину что ль пойдем? Как нам нынче быть на Москве?
Он плотнее закутался в плащ, по покрою - ферязь. "Веселые люди" часто
для смеха носили дорогую по покрою, бедную по материалу одежду. У рогожной
ферязи молодого скомороха были длинные завязки из мочала.
-Ох, мать честная! Уже все, гляньте-ка, уже кидают в костер! Что
делают, холера их бери! Змеи поганые! - жалостно прижав к щеке ладонь,
заговорил сгорбленный дед в простом нагольном кожухе.
Дед Шумила был близорук. Он видел издалека только то, что на другом
берегу стрельцы стали часто ходить от возов к кострам и обратно. Скоморохи
замолкли: смотрели. Потомки будут о них говорить как об универсальных
артистах: среди них не было ни одного, который не был бы сразу акробатом,