"Антон Михайлов. Памяти Альфреда Шнитке" - читать интересную книгу автора

своими чарами. Он расстилал черную простыню, и красно-стонущие потоки
распускали свои лепестки, поднимаясь вверх. Ночные призраки летали над
снежными лавинами, скользящими с верхушек скал. Полуживые, они скатывались
вниз, ломая иссушённые руки деревьев. Безглазый ветер, потеряв волшебство
своего дыхания, засыпал в танце своей усталости. Озарив память светом,
вихревыми потоками бесчисленных рук, он взлетал вверх, в поиске солнца,
целовал снег, вдыхая в себя туман, и опадал в тысячах духовений, осыпая
тени ледяным пеплом.
Среди довлеющей тяжести чёрного путник превращался в незаметную точку,
потерявшись в уголках своей души, тонущей в потоке безвременья. Окружённый
множеством неправильных голосов, укалывающих со всех сторон, он убегал в
серость своего больного мозга, выставляя наружу жёлтую улыбку-оскал. Волны
смерти, говорящие на языке змей, дурманили душный мозг, марионетки-тени
плясали под бубен и исчезали, расстворённые в желчи яда с маленькими,
мигающими глазками.
Безумный дуэт скрипок затухал на мгновение и пронзал своим лезвием ватную
тишину. Покалеченные собственной дисгармонией, они яростно стонали друг на
друга; плоскости их голосов не сходились, ломали свои вертикали и
покрывались трещинами старости. Дойдя до черты, упершись в стену, они
затухали, оставляя за собой серые пятна - безликие отражения от чёрного
зеркала. А вдалеке теплилась надежда - едва-заметное, синеватое колыхание
пламени двух свеч, двух судеб, двух звёзд...
Медленно-тянущийся, дымчато-вязкий кисель смерти застилал горизонт,
поглащая последние остатки дыхания. Блеклые пузырьки плыли вереницей один
за другим и останавливались, словно звезды-карлики, в безграничной пустоте
невесомости. Облеплённые паутиной безмолвия, отягощённые железными оковами
мрака, скрипки плавно потянулись вверх, болезненно вздрагивая и чувствуя
омертвение своих тканей. Иссушённый родник их голосов, словно мёртвая
вена, пульсирующим от боли голосом пел молитвы безумной матери-реке. Вопли
срывались на слёзные причитания, на мгновение прокалывали глухоту киселя и
пропадали в его пучинах, захлёбываясь вязким ядом.
Возвращаясь из тишины, закрыв камни своих глаз, окованные скрипки
поднимались в полный рост вверх, с визгом растягивая цепи. Среди хруста их
костей они набирали скорость, раскручивались юлой в режущей динамике и
расплёскивались в тончайших возгласах на летящие, прозрачные капли...
Вихревой листопад перьев озарил светом подземный мир, ослепив чары мрака.
Океан снов взбурлил гулким многогранным эхом и потянул окованные скрипки в
бездну своего дна. Бумажным змеем в огне вырвался из их лёгких безумный,
порванный возглас. Поломанная ветка голоса кровоточила. Раскручиваясь на
обломках крыльев всё быстрее, скрипки взлетели ввысь единым потоком,
оставив половину себя в жертву хаосу. Набирая головокружительную скорость,
словно реактивный самолёт, взлетающий на разбитых колёсах, они возносились
ещё выше, захваченные ослепительным вихрем. Птичий писк их голоса,
продавленный через мясорубку боли, рассыпался на свободно-летящие искры
звуков. Взлетая выше, к сверкающей радуге неба, он становился
прозрачно-тонким эфиром, бурлящим в лучах солнца. Задохнувшись спиралью
своего танца, скрипки скользили вниз со скалы, рассекая лезвием голоса
молчащие камни. Долетев до подножия, приложив руки к груди, они ласточкой
испарились в небе, уколов его серебряным хвостом.