"Максим Михайлов. Чего не прощает ракетчик" - читать интересную книгу автора

наций...
- Ничего подобного! - безапелляционно отрубил детина. - Русские всегда
пытались поработить вольную Украину. Всегда грабили ее, жили за счет нее,
уничтожая и третируя коренное население. Но теперь ваше время кончилось!
Он так и сказал "ваше время" злорадно покосившись при этом на
возмущенно булькнувшего горлом Севастьянова. И словно этого было еще мало,
обвиняющее наставил прямо на него палец, продолжая:
- Нам чужого не надо. Но пусть те кацапы у кого вновь проснулся
имперский зуд знают, что куда бы они ни потянули свои жадные лапы, всегда
найдутся люди, которые смогут их обрубить. Так же, как это было в Грузии.
Слава героям!
Зло полыхнувшие ненавистью глаза унсовца заполнили собой весь экран.
- Сука! - беспомощно выдохнул прямо ему в лицо Севастьянов. - Вот сука!
Чтобы успокоиться следовало тут же вмазать еще одну порцию
горячительного. Мутно желтая струя тяжело плеснула в хрустальную стопку.
Из-под пальцев золотом блеснули вытесненные на этикетке буквы: "украинська з
перцем". Севастьянова перекосило во внезапном приступе бешенства. Бутылка с
остатками горилки с размаху полетела в угол, жалобно тренькнув о бетон
капитальной стены и осыпавшись вниз хрустальным звоном осколков. На обоях
повисло неопрятное бурое пятно. "Словно выбитая из раны выстрелом
кровь..." - внезапно подумал он и уже спокойно и расчетливо перевернул вверх
дном почти полную стопку, выплескивая на пол приторно пахнущий алкоголь.
Пить сейчас было не время.
Он задохнулся от отвращения к самому себе. Ишь, расплылся как
безвольный червяк... Алкоголем решил убить саднящую память, обливающееся
кровью сердце, больную душу... Словно последняя бессильная мразь, пьяно
причитающая у мусорных баков, мерзкая и безопасная для врага... А враг
был... Чтобы не говорили нынешние демократы и прочие общечеловеки, враг
реально существовал. Он торжествовал, он смел говорить с ним с экрана
телевизора, его снимали российские же корреспонденты... Он никого не боялся,
чувствовал себя сильным и могущественным. Считал себя победителем. Но это мы
еще посмотрим... "Посмотрим..." - зло скрипнув зубами, вслух произнес
Севастьянов.
- Вот это правильно, - одобрительно произнес кто-то сзади, но
подполковник даже не обернулся, ему было все равно кто там.
Чувствуя, как внутри сжимается виток к витку распустившаяся было
пружина, он выключил телевизор. Пухлогубая нимфетка в глубине экрана больше
ничего кроме отвращения не вызывала, равно, как и запах разлитого алкоголя.
"Ладно, об этом можно будет позаботиться и потом, - неожиданно холодно и
четко решил он. - А сейчас спать. К вечеру нужна будет абсолютно ясная
голова".
Для чего она будет нужна к вечеру Севастьянов не задумывался, просто
принял мелькнувшую мысль к сведению. Механическими, лишенными даже малейшей
пьяной разбалансированности движениями он поднялся с кресла, проверил точно
ли установлен будильник и лег в постель. Впервые после утреннего пробуждения
голова была пустой и легкой, и уснул он легко, просто провалившись в черноту
освежающего и целительного сна без всяких сновидений.

Фээсбэшников на этот раз в отделанном под стиль евроофиса кабинете
оказалось двое. Уже знакомый и почти родной Луговин и с ним в комплекте еще