"Кальман Миксат. Говорящий кафтан " - читать интересную книгу автора

- Кто? Мишка? Как это он туда забрался? "Знать, от меня спрятался! Ну,
ничего. Я подожду, пока он выйдет! Уж я покажу нечестивцу! В порошок сотру
негодяя! Час назад дал я ему утюг разогреть, потому что должен нынче же
отнести вот этот ментик халашскому бургомистру - он с депутацией к пештскому
губернатору в Ноград7 отправляется. Я сейчас зову: "Мишка, давай утюг!" И
что же? Ни тебе Мишки, ни утюга... Ну, как тут не выйти из себя?!
За Мишку вступился скорняк Балинт Катона:
- Нельзя же такого взрослого парня все еще на побегушках держать. Не
вечно ему утюги разогревать!
- Вы, сударь, на своем дворе распоряжайтесь, - резко бросил портной. -
Что мне прикажете с ним делать, коли он ни на что другое не способен?
Достукается - еще повесят его! Все политикой увлекается! Вот я покажу ему
политику! До синяков излупцую негодяя!
- Не посмеете! - покачал головой Балинт Катона, вспомнив, как отличился
сегодня юноша.
- А вот провалиться мне на этом месте, если не отколочу я его!
Балинт Катона собирался было уже объяснить своему собрату по ремеслу,
каким образом угодил Мишка в сенат, как в этот самый миг окно ратуши со
стуком распахнулось, и в нем показался Габор Поросноки.
- Почтенные граждане Кечкемета! - громовым голосом крикнул он,
обращаясь к толпе. Установилась глубокая тишина. - От имени городского
сената сообщаю вам, что с сегодняшнего дня сроком на один год согласно
законам и обычаям Кечкемета бургомистром нашего города стал его благородие,
достойный и доблестный господин Михай Лештяк.
Над толпой пронесся всеобщий возглас изумления. Кое-кто уже и
захохотал:
- Ха-ха-ха, Михай Лештяк - бургомистр!
Но, столкнувшись в воздухе с громовым "ура", выкрикнутым больше по
привычке, чем сознательно, насмешливые голоса или заглохли, или тут же
переметнулись на сторону кричавших "ура", и вскоре уже много сотен голосов
дружно слились в могучем одобрительном реве, заглушившем все остальное.
А прозвучи первый крик "ура" слабее, а "ха-ха-ха" сильнее, и тогда не
смех, а "ура" заглохло бы, и вместо него вся толпа гулко бы ржала:
"Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!.." Потому что чем больше людская масса, тем легче,
будто пушинка, подхваченная дуновением ветерка, взвивается вверх или
колеблется и туда и сюда ее настроение.
На громоподобный рев толпы к ратуше со всех улиц повалил народ.
Отовсюду спешили любопытные. Некоторые уже успели вооружиться баграми,
ведрами и кричали:
- Где горит? Что? Что случилось?
Но вот двери ратуши распахнулись, на площадь парами вышли сенаторы.
Среди них был и Михай Лештяк.
- Идет, идет! - закричали вокруг. Началась страшная давка. Все хотели
протиснуться вперед, к новому бургомистру.
Лештяк выступал горделиво, величественно. От былого Мишки не осталось и
следа. Лицо рдело молодым румянцем, а веселый взор его скользил по толпе.
Словом, вел он себя, как и подобало баловню судьбы. Слева и справа от него,
подобно ликторам римских консулов, вышагивали два гайдука с поднятыми вверх
палками: то был символ высшей власти в Кечкемете!
Впрочем, без них и впрямь было бы опасно. Ведь двадцатидвухлетний юноша