"Кальман Миксат. Зонт Святого Петра" - читать интересную книгу автора

еще складнее и жалостней запричитал от имени усопшей, прощавшейся со всеми
прочими родными и знакомыми. Вот когда у всех глоговян глаза оказались на
мокром месте.
Только-только укрыли землей утопленницу, не успели еще местные кумушки
досыта наговориться о пышных похоронах да о вдовом Гонгов, который - прости,
господи, словоблудие их - тут же на погребении стал высматривать своим
ястребиным оком пригожее личико Анны Тюрек, так что и слепой увидел бы
недолго оставаться без хозяйки знаменитому ментику покойницы [Каждый
зажиточный словак покупает жене своей меховой ментик; дорогой наряд
сохраняется у четырех-пяти поколений; его набрасывают на одно плечо и носят
только в церковь. (Прим. автора.)]; словом, не отрезвились еще могильщики
после поминок, как пришлось им копать новую могилу. Вслед за Гонгой
скончался Янош Шранко, тот самый Шранко, который долго увивался за ней,
когда была она статной молодухой. И вот, словно бы сговорившись, отправились
они вместе теперь на тот свет. А люди, по совести, ничего другого от них и
не ждали. Раньше-то вон что про них судачили: метнется, бывало, Гонгопха в
рожь, а немного погодя, откуда ни возьмись, выскакивает Шранко и - шасть
туда же, в рожь. Ох, эта рожь, окаянная рожь! На такую высоту вырастает, что
всякую дурь прикрывает! Так и сейчас унеслись друг за дружкой две тени в
беспредельное ничто. Наутро после похорон Гонгоихи Шранко нашли в постели
мертвым - знать, хватила его кондрашка.
Шранко тоже зажиточный был мужик, что называется "магнач" [Словаки
называют "магнатами" двенадцать самых богатых крестьян; естественно, слово
это происходит от "магнат", "вельможа". (Прим. автора.)], - триста овец
паслись у него на выгонах, и земли он запахивал немало, - стало быть, и ему
полагались богатые похороны. Впрочем, жена его не скупилась, она сама
сходила к учителю да к священнику и наказала, чтобы все было как на
похоронах у Гонтоев. Во что это обойдется, столько она заплатит, потому что
фамилия Шранко ничуть не хуже, чем Гонгой.
Чтоб два попа были да четыре мальчика-помощника в черных юбочках, и
чтоб звонили в колокола беспрерывно, и так далее и тому подобное.
- Будет, все будет, - кивал головой довольный отец Янош.
- И сколько ж это будет стоить? - спросила Шранко. Отец Янош с мелом в
руке подсчитал расходы.
- Вот что, ваше преподобие, - заявила вдруг Шранко, - вы еще и тот
красный добавьте. Да посчитайте, во сколько он мне обойдется.
- Какой красный?
- А тот, что вы на похоронах у Гонгоихи над собой держали. Уж так-то
красиво было!
Отец Янош не выдержал и рассмеялся.
- Да нельзя его! Ха-ха-ха! Шранко так и взвилась от обиды.
- Почему это нельзя? - спесиво закинув голову, переспросила она. - Мои
деньги не хуже, чем деньги Гонгоя. Как, по-вашему?
- Но послушайте, милая Шранко, ведь тогда шел дождь, а завтра, судя по
всему, будет отличная погода.
Переубедить Шранко было довольно трудно. В диалектике она разбиралась
лучше, чем его преподобие.
- Вот вы говорите: дождь. Так в ведро брать его больший резон, любезный
вы наш святой отец, - не намокнет тогда дорогая вещь. Ну и заслужил его мой
бедный покойник. Не меньше он достоин, чем эта Гонгоиха. Он и старостой в