"Кальман Миксат. Миклош Акли, или история королевского шута " - читать интересную книгу автора

Штадиону, министру иностранных дел, с его большим дипломатическим опытом
удалось рассеять все возможные связанные с этим осложнения. (Кажется, это и
было крупнейшим успехом австрийской дипломатии в то время.) Одним словом,
граф Штадион прежде отослал куклу к слесарю, который перековал голову, так
что она даже отдаленно больше не походила на завоевателя мира, а скорее
напоминала голову заурядного еврея. И когда, наконец, игрушку отнесли в
покои к детям, на голову были даже наклеены пейсы. Однако маленькая
Мария-Луиза колотила своей крошечной белой ручкой куклу щекам, по-прежнему
уверенная, что бьет при этом Наполеона17.
А шляпнику дали в подарок от имени императора золотую Табакерку и
хороший нагоняй. Табакерку - за машину, а нагоняй - за неприличные
выражения, которые шляпник употребил в присутствии императора, находившегося
в то время в той же комнате, за ширмой. Но императору оказалось достаточно
всего один раз послушать "аудиенцию" у Миклоша Акли, чтобы она ему весьма
понравилась. С той поры он регулярно стал бывать за перегородкой, в приемной
шута. Здесь, пожалуй, даже веселее, чем в театре, - пояснил он. - Тут я
познаю людей в их истинной сути.
- Ну что вы? - возразил Акли. - У человека ведь целых шесть шкур,
скрывающих его суть, а седьмую он вообще снимает с себя только дома, в
полной темноте, когда бывает наедине с самым собой, или спит у себя в
постели.
Ну, одну из всех семи кож люди все-таки сбрасывали в приемной Миклоша
Акли. Правда, длилось это недолго. Только до того времени, пока слухи о том,
что император прячется на квартире Акли за ширмой и подслушивает его
непринужденные беседы с посетителями, не просочились к венским царедворцам.
А это только и нужно было хитрым лисам при императорском дворе. Теперь их
высокоблагородия и превосходительства стали завсегдатаями у Миклоша Акли,
зная, что император услышит их, и хитро разыгрывали для него настоящие
спектакли. Но все напрасно! Нет, еще не придумано такого способа, чтобы
истинное слово дошло до слуха королей.
Однажды после пестрой толпы придворный к Акли заявился некий весьма
странный молодой мужчина. Он был весь грязный и неряшливый, и бороды его и
волос видно давно не касался гребень. Одежда на нем сидела так, будто ее,
подобно сену, набросали вилами. Это был шоколадно-коричневого цвета сюртук,
рукава которого доставали только до локтей. Еще более жалко выглядели
клетчатые брюки, и не только из-за жирный пятен, а и потому, что внизу они
были истрепаны до бахромы. Наряд его завершал выцветший черный шелковый
платок, трижды обернутый вокруг шеи, так что воротничок сорочки (если на
пришельце вообще была сорочка) ни на миллиметр не выглядывал из-под платка.
Одним словом, незнакомый посетитель производил впечатление бродяги.
- Что вам угодно? - неприветливо спросил Акли, нашаривая в карманах
штанов какую-нибудь мелочь, а затем напустился на своего слугу. - Что за
безобразие? И вообще, как такое допустимо, чтобы в государевы покои пусками
кого попало? Вошедший радостно заулыбался. Было видно, что ему доставляет
удовольствие такой прием, уставившись на Акли колючим взглядом голубых глаз.
Он спокойно покусывал кончики своих длинных, цвета желтой глины усов.
- Извините, - сказал он спокойно, - но я имею право свободного входа в
императорские апартаменты.
- На каком основании? Может быть вы приглашены? Или вы мастеровой по
поводу какого-нибудь ремонта?