"Кальман Миксат. Миклош Акли, или история королевского шута " - читать интересную книгу автора

- Мое мнение было бы для вашего слуха не слишком лестным. Проще будет,
если вы сами расскажете о себе, кто вы и что.
- Я - барон Иштван Сепеши.
- А! - вскричал Акли и побледнел. - Так вы и есть тот известный циник,
о котором и в Братиславе и Пеште рассказывают столько анекдотов? Кто бы мог
подумать, Черт побери! Садитесь, барон, не сердитесь за прием, но в конце
концов у вас же на лбу не написано. Объясните, ради бога, почему вы не
одеваете поприличнее, почище, наконец?
- Не могу, - возразил Сепеши почти со слезами в голосе. - Не могу.
Невозможно.
-Не можете? Вы же богатый человек!
- И тем не менее не могу. Потому что, pro primo [во первых (лат.)] я
привык своим грязным и рваным платьям. И только в них чувствую себя хорошо.
Потому что, pro secundo [во вторых (лат.)] мои знакомые привыкли ко мне,
когда я в таком платье. И даже не представляете себе, насколько оно удобнее
и даже экономичнее, особенно в пути. А я между прочим люблю Странствовать.
Я - то в Берлине, то - в Граце, то - в Будапеште. Ну и потом меня часто
арестовывают. Вся моя жизнь из этого состоит: то меня сажают, то выпускают.
Уверяю, ничего более забавного и разнообразного на этом свете нет. Да вот на
днях покупаю У ювелира своей сестричке подарок здесь, в Вене, на улице
Грабен. Достаю бумажник и честь по чести расплачиваюсь с ювелиром тысячной
бумажкой, вытаскиваю ее из пачки в двадцать штук таких же тысячных. Торговец
мигает своему приказчику, тот исчезает, и пока хозяин ищет сдачу по ящиками,
приказчик возвращается, но уже вместе с полицией. Меня забирают, доставляют,
начинают допрашивать: откуда у меня столько денег? Странный вопрос, говорю,
продал еврею свою шерсть. Ага, а кто вы такой? Отвечаю: барон Сепеши. это,
говорят , всякий может сказать. И снова допрос. Толкают, пихают, везут назад
в кутузку, снова привозят к следователю, желают знать: кого убил, кого
ограбил, а я на своем стою, что я, мол, Сепеши и деньги это мои, законные.
- Ну и как же вы освободились? - полюбопытствовал Акли.
- Не поверили, хватит, говорят, байки рассказывать. Прошу начальника
полиции, дозвольте, мол, удостоверить свою личность. Тот мне в лицо смеется,
говорит: "хватит с нами шутки шутить, я вот велю сейчас тебя запереть в
темный карцер, да посадить на хлеб и воду". "Не возражаю, - говорю я ему, -
если не подтвердятся мои слова, можете меня хоть на дыбу, господин
начальник". Ну тут начальник подобрел, говорит: "Ладно, поверим ваши
проверим ваши утверждения, хотя, чувствую, делаю я из себя посмешище, что
поверил такому прохвосту. Ну называйте мне какого-нибудь своего знакомого,
которому полиция может поверить. "Ну, скажем, граф Ференц Сечени подойдет?"
"Еще бы", - отвечает начальник полиции, а сам смеется. - "Их
превосходительство вполне подойдут".
Тогда я пишу записочку графу: "Дорогой друг! Схвачен полицией, не
верят, что я Сепеши. Думают, что я деньги украл. Приезжай, прошу, выручи,
подтверди, что я - это я". Ну записку эту начальник полиции не решился
отправить графу Сечени.
Деликатность, что поделаешь - деликатность! эта зараза больше вредит
правде, чем ложь и зло. Да, так и пришлось бы мне сидеть в той дыре, если бы
начальник полиции случайно не встретил на каком-то обеде графа и не
рассказал ему как забавную шутку о моем письме к нему. Тот из его рассказа
понял, что это я, примчался в полицию подтвердить мои слова, опознать меня,