"Кальман Миксат. Два нищих студента" - читать интересную книгу автора

- И люди.
- Но уж воробьи-то, верно, такие же?
- И воробьи меньше.
- Ну, а пчелки, дяденька Ишток?
Старый солдат (а старые солдаты и двести лет назад врать умели) сердито
прикрикнул на парнишку:
- Меньше, коли я говорю! А к тому же, пчел там на шнурке привязанными
пасут. Садики-то маленькие, словно клетки для птиц. Так чтобы пчелы в
соседний сад не залетали, их к улью тонкими ниточками привязывают.
- Скажи на милость! - удивился парнишка, думая, как же глупо устроен
мир за пределами Дюлафехервара.

А Ласло Вереш все еще стоял перед дворцовыми воротами.
- Ну, чего еще ждешь?
- Жду, пока вы подобреете.
Тут дядя Ишток прямо-таки растаял.
- Чего же тебе надобно, сынок?
- Скажите по крайней мере, сударь, каким образом к князю попасть!
- Один только способ есть для этого. Надо записаться на прием к князю -
у господина Михая Телеки.
- Где же он проживает, этот самый господин Телеки?
- Здесь, во дворце.
- Тогда пропустите меня к нему!
- Не могу! К господину Телеки вообще никак невозможно попасть.
Огорченный, Ласло повернулся и понурив голову пошел прочь от ворот. А
ведь как горделиво шагал он отсюда всего лишь час назад!
Солнце уже закатилось, и мир переоделся в серое платье, с тем чтобы тут
же сменить его на черное. Словно знак подавал нашему путнику: "Близится
ночь. Где спать-то будешь?"
Торговки на рыночной площади начали свертывать свои палатки, убирая в
большие корзины нераспроданные фрукты и жареную утятину.
Запах жаркого так соблазнительно щекотал нос новоиспеченного дворянина,
что у него родилось желание схватить кусок утки да и задать стрекача. Но
разве убежишь далеко с этой вот саблей?!
Пришлось ему взять себя в руки и пройти мимо рынка. У дверей трактира
ему лукаво закивал пучок можжевеловых веток. Двое цыганят кинулись
навстречу, пиликая на скрипках.
- Прикажите сыграть вам какую-нибудь красивую песенку, гошподин
благородный рыцарь!
- Прочь с дороги, цыганята, а не то вот выхвачу я свою саблю, тогда и
голов своих не соберете!
И он снова торопливо зашагал, теперь уже по узкой улочке, в нижнюю
часть города, по-видимому совсем недавно пострадавшую от пожара: то там, то
сям виднелись изуродованные, закопченные стены. На черной земле повсюду
валялись обуглившиеся бревна и стропила, кучи головней, полуистлевших
тряпок, прибитой дождем золы, земли, черепков посуды, оплавленного железа и
стекла. Ветер набирал полные пригоршни пепла и развевал его над городом.
Хвост белого песика, бежавшего неотступно за хозяином, сделался таким
черным, будто его кто покрасил. А потершись об обгоревшие бревна, песик и
весь стал пятнистым, словно всерьез хотел походить на ту козу, что под видом