"Кальман Миксат. Два нищих студента" - читать интересную книгу автора

Лаци содрогнулся, услышав это имя, но упрямо пробормотал:
- У кого же мне узнать, в чем вина моего брата?
- Про то может дать ответ его сиятельство господин Берчени. Его люди
привезли вашего брата из Шаторальяуйхея в кандалы закованным.
Берчени находился в это время в Шарошпатаке, но Лаци к нему на прием не
допустили. Сказали, что графа мучает подагра и что он не принимает никого,
кроме знахарок и предсказателей судьбы. Первые лечат его, а вторых он любит
за добрые их пророчества, ибо, распространившись в народе, они поднимают
боевой дух так же, как и двойное жалованье для солдата[41].
- Что же нам теперь делать? - ломал в отчаянии руки Лаци.
- Знаю я один способ, - сказал Мартон.
- Какой же?
- Надо проникнуть к графу под видом гадателя или знахарки. Последнее,
правда, труднее...
- Верно, выдам-ка я себя за гадателя...
- И глупо сделаешь. Чую я из того, что ты рассказал мне по дороге, что
тот Янош Рожомак - не кто иной как сам граф Берчени.
- Ты думаешь?
- Убежден в этом. Успех восстания говорит за то, что кто-то, вероятнее
всего именно он, предварительно обошел всю страну и подговорил дворян. А на
такое он только переодетым, под чужим именем мог решиться.
- Это верно!
- Поэтому, если позволишь, попробую-ка лучше я проникнуть к графу. Я
ему такое предскажу, что у его сиятельства подагра сразу из обеих ног
вылетит.
У Мартона Бонда была душа авантюриста. Еще два года назад он был
мельником на Таллошской мельнице, что стоит на речке Дудваг. В поисках
приключений он отправился затем в Буду, где его совсем опустившимся встретил
и взял к себе в услужение Лаци. Бонц обладал незаурядным артистическим
талантом и даром подражания, так что без труда выдавал себя за кого угодно.
Два дня Мартон болтался среди челяди Берчени, изрекая всякие библейские
пророчества о королевском троне, ожидающем Ракоци, и о сокрушении стен Вены.
Слуги сообщили о новом предсказателе графу; Берчени заинтересовался им и
пригласил к себе. Здесь Марци с фанатическим выражением лица, обратив к небу
взгляд, стал пророчить страшное избиение лабанцев, на таком таинственном,
истинно предсказательском языке, что смог и потешить и приободрить графа (в
какой-то мере верившего таким вещам).
Не прошло и недели, как Мартон (или "пророк Хабакук", как окрестил его
Берчени) стал во дворце своим человеком. Берчени, желая повеселиться,
частенько посылал за ним, и у Мартона появилась возможность однажды
заговорить и о бедном узнике.
Как-то раз, вечером в воскресенье, граф сам спросил Мартона:
- Ну, что тебе сегодня приснилось, Хабакук?
- Узника одного видел я нынче ночью, ваше сиятельство.
- Что же с ним приключилось, добрый Хабакук?
- Белый голубь явился мне во сне и шепнул на ухо: "Сидит здесь в
Шарошпатакском замке один паренек, по прозванию Вереш, в тяжелые кандалы
закован. А как освободится, семь полей зальет он вражьей кровью".
- В самом деле, сидит здесь такой заключенный. Но лабанцы могут спать
спокойно. Не суждено ему больше ничьей крови пролить, даже крысиной.