"Кальман Миксат. Два нищих студента" - читать интересную книгу автора

Схватившись за голову, он забормотал что-то невнятное.
- Ты что-то сказать хотел, братишка? - спросил Иштван.
Лаци взглянул на него остекленелым взглядом и, словно подстрекаемый
каким-то невидимым духом, готов был уже во всем сознаться, но тут залаял
черный пес и помешал его доброму намерению.
"Что толку, если я и расскажу? Делу этим не поможешь, брат лишь станет
вечно упрекать меня за происшедшее", - подумал младший из братьев, а вслух
сказал:
- Нет, ничего. Только давай пойдем дальше. Надо поскорее добраться до
войск императора, там мы будем уже в полной безопасности.
- Как? Я тебя не понимаю. Ведь мы же не бежали? Меня же просто
отпустили на свободу.
- Да, как же! У Кручаи на руках твой смертный приговор! А освободил я
тебя обманом, который рано или поздно откроется, и тогда - пропали мы оба.
- Как же ты смог обмануть Кручаи? Просто ума не приложу.
- Не мучь меня расспросами. Придет время - расскажу.
- Это уже хуже, - помрачнев, заявил Пишта.
- Хуже не хуже, а одно-то уж, верно, хорошо: господину Кручаи будут
из-за этого неприятности.
- Что же нам теперь делать?
- Поступим оба в императорское войско.
- Нет, этого я не стану делать. Я пойду добиваться правды.
- Трудненько будет.
- И все же пойду. Только не знаю, с чего начать.
К вечеру они добрались до села Олиски, где Пишта первым делом сбрил
свою лохматую, отросшую в каземате бороду.
- Как ты изменился! - воскликнул Лаци, оглядев красивого, стройного
юношу. - Вытянулся за эти два года. Никто и не узнает теперь тебя.
- Этого-то я и хочу, - тихо сказал Пишта. - Чтобы никто меня не узнал.


Глава XIII
ТОТ, КОГО НЕ БЕРЕТ ПУЛЯ

Изо всех куруцских командиров, присоединившихся к Ракоци еще в
Бескидах, сразу же, как только князь перешел польско-венгерскую границу,
самую громкую славу снискал себе бригадный генерал Ласло Очкаи. Слава эта
была куплена обильной кровью лабанцев. Рассказы о его храбрости, подобно
более поздним сказаниям о слепом Боттяне[43] или Имре Безереде[44], в виде
легенд распространились по всей Венгрии: не брала потому, мол, его сабля,
что он на поясе носил особый талисман - круглую металлическую пластинку с
кабалистическими надписями с обеих сторон: "Sator Arepo tenet Opera
Rotas"[45]
Но известнее всех этих увенчанных славой куруцских вожаков был Иштван
Магдаи: любимец солдат, герой народных песен, краса полков Боттяна.
Об Иштване Магдаи ходило поверье, что тело его не берет пуля и что
обычный, рожденный от женщины человек не может поразить его, потому что он,
Магдаи, смазан жиром ящерицы, пойманной ровно в полночь под святого Георгия.
Кто он, откуда родом - никому не было известно.
Сам Боттян мог о нем сказать только, что произвел его из рядовых в