"Ольга Миленина. Вольный стрелок " - читать интересную книгу автора

приятной обстановке. Первая нужна, чтобы проснуться, а вторую я всегда пью
перед выходом, этакий посошок на дорожку. От которого получаю удовольствие,
а заодно вспоминаю, не забыла ли что в процессе сборов и что предстоит
сегодня сделать, кому позвонить, куда съездить. Память у меня в этом плане
совсем не девичья, да и записная книжка имеется - но всегда есть шанс, что
за кофе появится в голове умная мысль.
А вот сейчас была пустота. И потому я просто наслаждалась кофе с пятой
уже за сегодня сигаретой, задумчиво оглядывая спальню - пить по утрам кофе
я предпочитаю здесь, ем в гостиной, а кухню использую только для
приготовления пищи. И любовалась флаконом моих любимых духов - от Готье,
абсолютно феноменального, на мой взгляд, дизайнера. Для вещей его, чересчур
ярких, смелых и даже эпатажных, я слишком небогата, консервативна и уже
немолода - а вот туалетная вода и духи подходят мне идеально. Может,
потому, что прячутся во флаконе, выполненном в форме нехуденького женского
тела, напоминающего мое собственное. А может, потому, что запах их столь же
отвратителен, как я сама, - и сразу оповещает мир, что охотник за падалью
вышел на тропу войны.
Это, может, резко - насчет охотника за падалью, - но ведь я же любя.
Да к тому же как себя еще называть, если я живу сенсациями и скандалами,
расследованиями и разоб-. лачениями? Наживаясь - весьма условно, с учетом
небольтой по нынешним журналистским меркам зарплаты - на чужих бедах.
Когда-то работа в газете была для меня чем-то совсем иным - я
благодаря ей мир познавала с самых разных сторон, боролась за
справедливость и удовлетворяла собственное тщеславие. А после лет так пяти
- семи работы поняла в какой-то момент, что ничего нового я уже не увижу. И
еще поняла, что тщеславие полностью удовлетворено - когда видишь в тысячный
раз собственную фамилию под статьей, это не то что не радует, но даже
утомляет. И еще поняла, что бороться за правду с газетных полос почти
бесполезно - потому что это раньше к газете прислушивались, одной статьей
можно было чиновника снять, или помочь нуждающемуся в помощи, или
реабилитировать гонимого, оклеветанного или по ошибке осужденного. Но потом
на газету стало всем плевать - а к тому же слишком много их развелось,
газет, и слишком много непрофессиональных и ангажированных, так сказать,
журналистов.
Так что лично я работаю в газете просто по привычке. И еще потому, что
больше никем быть не могу. Я как этакий солдат удачи, который уже доказал
все себе и другим и столько воевал, что ему ни деньги не интересны, ни
цели, ради которых он воюет, - но ничего другого, кроме как воевать, он не
умеет. И свобода опять же, свежий воздух, не надо каждый день в офис ходить
в строгом костюме и терпеть над собой начальство. А то, что порой пули
свистят и в случае ошибки можно дорого за нее заплатить, - так это издержки
профессии.
Так что я своего рода солдат удачи. Или - неудачи. Потому что удача
моя - это неудача для всех остальных. И для тех, про кого я написала, и для
тех, кто их окружает. И для читателей отчасти тоже, потому что они
убеждаются в очередной раз, что жизнь полна дерьма, а кругом не правда и
несправедливость, продажность и беззаконие.
Но я тут ни при чем. Мое дело - воевать. Вот я и воюю...

Глава 2