"Пьер Милль. Святая грешница " - читать интересную книгу автора

горло правителя, дал ему две пощечины и, свалив на землю, стал бить его
ногой в живот. И точно так же, как в Александрии, в Коринфе в течение дня
вспыхнул второй мятеж. Безоружные люди избивали друг друга кулаками и
палками. Несколько христиан воспользовались случаем, чтобы скрыться. Полиции
удалось задержать епископа Онисима только у самых Кенхрейских ворот. И то
его узнали не сразу, думая, что арестовали другого.
Феоктин первый погиб в этой свалке, не имея поддержки на своей стороне.
За свою выходку по отношению к правителю он подлежал высшей мере наказания.
Что же касается христиан, то они предоставили его самому себе: он был им
чужой.
Как во все времена, когда вспыхивают беспорядки, а не народные
восстания, стража одна явилась организованной и дисциплинированной силой.
Она одна имела перед собой намеченную цель. А в данном случае дело было
очень несложное. В то время, как одна часть германской когорты окружила
правителя, чтобы охранять его на пути во дворец, другая, под начальством
нескольких бравых центурионов, расправлялась с мятежниками, не жалея крови,
которую пришлось для этого пролить.
Веллеий Виктор, стоя на ступеньках Героона, распоряжался ими и отлично
видел, как один из германцев замахнулся мечом на лежащего Феоктина. Но
преступление Феоктина было несомненно, а кроме того, Веллеий не питал к нему
особой симпатии. И он предоставил Феоктина его судьбе.
Миррина не видела гибели своего возлюбленного. Как только кончился суд,
она вместе с Евтихией и христианами, не успевшими скрыться, была уведена
обратно в тюрьму.

* * *

Евтихии предстояло быть выставленной на поругание в лупанаре не ранее
девяти часов. Клеофон, выгнанный утром с агоры, скитался по городу, не
находя себе места после нанесенного ему оскорбления. Он не сомневался, что в
этом деле правда была на его стороне и что миром управляли сущие идиоты,
которые во что бы то ни стало хотели вмешиваться в то, что их вовсе не
касалось.
День уже клонился к вечеру, когда он почувствовал голод. Он зашел в
одну вонючую таверну в гавани, в которую иногда заглядывал. Он вспомнил, что
встречал здесь матросов с архипелага, хозарских силачей с плоскими лицами,
широкоплечих, силой которых он восхищался; встречал он здесь также, любуясь
их мужественной красотой, солдат и центурионов в кирасах из бронзовой чешуи
с восхитительным, по его мнению, запахом кожаных набедренников, дубленых в
Скифии при помощи смеси из лошадиного навоза и золы терпентинового дерева.
В таверне было почти пусто. Вопреки своему обычному воздержанию, он
потребовал вина. Ему подали крутых яиц, морского угря в шафранном соусе,
нарезанного кусками, и оливки.
Неподалеку от него, за простым столом сидел человек уже преклонного
возраста, косматый, с приплюснутым, как у фавна, носом и писал тростниковым
стилем на старинных восковых дощечках. Без всяких вступлений этот человек
обернулся к нему и сказал:
- Кажется, сегодня во время суда над христианами произошли беспорядки?
- Уж не христианин ли ты? - спросил его Клеофор.
Человек, похожий на сатира, добродушно засмеялся: