"Пьер Милль. Святая грешница " - читать интересную книгу автора

у него на шее. Он рассказал, что видел там громадных тунцов, таких тяжелых,
что двое мужчин не могли поднять их... Рыбы были неподвижны. Каппадокиец
указал на их глаза: они были выжжены. Рыбы производили впечатление сваренных
и почти были годны в пищу.
Усевшись в носилки, Миррина и Феоктин приказали нести себя через
каменоломни в Коринф. Под ногами рабов земля содрогалась, точно море,
пронизываемая до самых своих недр таинственным трепетом.
Когда они проходили мимо каменоломни, в густой чаще рожковых деревьев,
листва которых образовывала непроницаемый свод над их головами, замелькали
какие-то белые пятна и послышалось конское ржание: это были священные лошади
Посейдона из большого храма на Истме. Их перевезли в Коринф, так как жрецы
боялись землетрясения. Сами они уже больше не входили в целлу, где
возвышалось гигантское изображение бога, боясь, чтобы оно не обрушилось на
них. Но эти лошади, не знавшие человеческого страха, рвались к откосу, где
росли молодые побеги, которыми им хотелось полакомиться, увлекая за собой
удерживающих их служителей бога.
Они упирались в землю всеми своими четырьмя копытами, выкрашенными в
ярко-красный цвет; на лбу у каждой блестела золотая звезда... Взгляд их
широко раскрытых глаз сверкал в темноте ночи: как у Зевса, у них было три
ока! Свежий воздух, смолистый аромат рожковых и мастиковых деревьев,
казалось, опьянял их: они фыркали и храпели, из их ноздрей вырывалось мощное
дыхание. Это были великолепные животные, почти дикие, которые никогда не
носили на своих спинах всадников. Миррина залюбовалась ими. Но окружающие ее
люди думали: "Что такое случилось, если сам Посейдон-Гиппий не может
защитить своих коней от гнева Гефеста? Или он просто не хочет! Боги
отвернулись от Эллады. А может быть, правда, что они уж больше не властители
мира? Некоторые утверждают..."
Даже Феоктин почувствовал в своем сердце невольный страх.
- А тебе-то что? - беспечно воскликнула Миррина. - Неизвестно еще, твои
ли они, эти боги! Разве ты не совершал вместе со мной обряда очищения,
который предписывает Изида? Неужели мать-девственница не в силах защитить
нас?
Феоктин вовсе не был уверен в этом. Согласно неоплатоникам, учению
которых он следовал, он верил, что из существа единого бога произошло
семейство эонов - богов Олимпа. Каждый из них ведал своей определенной
сферой и имел свою определенную ограниченную власть. Митра и Изида сулили
духовному "я" человека блаженство при условии соблюдения обрядов их культа.
На этом власть их и кончалась. Она распространялась только на душу, которой
они гарантировали спасение через очищение тела. Но область физическая была
им неподвластна: давая бессмертие, они были бессильны против смерти и разных
несчастий.
Вместе с тем в глубине души Феоктин почувствовал некоторое сомнение:
"Они ведь не эллины. Какое им дело до Эллады и до империи?" Однако он ничего
не сказал Миррине о своих опасениях. Быть может, сам не желая сознаваться в
этом, он уверял Миррину в том, что мать-девственница является всесильнейшей
из богинь, главным образом для того, чтобы отвлечь девушку от культа
Афродиты.
Более двух тысяч лет Афродита царила в этой местности со священными
обрядами проституции, и к этим обрядам была приобщена Миррина в качестве
гетеры - рабыни, посвященной храму на Акрокоринфе. Мысленно пробегая свое