"Артур Миллер. Голая правда (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

"Гибель от определенности" - хвалебную песнь туману как творческой силе.
И вот теперь, зажав фломастер в правой руке, он положил левую на плечо
Кэрол. Теплота ее упругой кожи поразила его. Не так уж часто его фантазии
становились явью, и то, что она с такой готовностью помогала ему,
незнакомцу, восхищало его, трогало почти до слез. Человеческая отзывчивость!
Он понимал, что для того, чтобы откликнуться на его объявление, ей
потребовалось немало мужества, но что-то удерживало его от лишних
расспросов. По крайней мере, она не сумасшедшая. Может быть, немного
странная, но кто не странный?
- Спасибо, Кэрол. v
- Пожалуйста. Не спешите.
Он чувствовал, что его охватывает волнение. Как бывало давным-давно,
когда он работал. В нем пробуждалось мужское начало, он чувствовал свой
мужской орган, и несколько дополнительных литров крови как будто расширили
его вены. Наклонившись над спиной Кэрол и теперь уже гораздо увереннее
утвердив левую руку у нее на плече, он медленно вывел: "Волна становилась
все выше и выше там, вдали, где кончается, обрываясь в глубину, песчаная
отмель; двое, мужчина и женщина, боролись с потоком, увлекавшим их, еще не
знакомых друг другу, навстречу судьбе". Потрясенный, он увидел вдруг кадры
прошлого, фрагменты дней своей юности и обнимающую их полукругом, как
радуга, свою тогдашнюю абсолютную веру в жизнь и ее - теперь почти забытые -
обещания. Он улавливал запах кожи Кэрол, чувствовал, как она отзывается на
его прикосновения, различал зеленовато-прозрачный морской аромат,
наполнявший его влажной силой. Как подобрать слова, чтобы передать боль,
которую он ощущал в сердце?
Вдруг он увидел Лену, какой она была в тот день, двадцать с лишним лет
назад: чуть покрасневшие от соленой воды глаза, прилипшие к щеке светлые
волосы, смеющийся рот; он увидел ее фантастическую фигуру, когда она
выбиралась из бурлящей воды и, наконец достигнув берега, рухнула на песок,
задыхаясь от хохота; он увидел себя, уже успевшего влюбиться в ее формы;
увидел их обоих, каких-то необъяснимо родных и потерявших осторожность после
пережитого вместе приключения. Это были первые живые образы за много лет, и
фломастер проворно скользил по спине к ягодицам, вниз - по левой ляжке,
йотом - по правой, а затем - когда Кэрол, по его просьбе, перевернулась на
спину - по ее груди, животу и снова вниз - по ногам, где, на лодыжке, его
лишь слегка замаскированное повествование о первой измене жене обрело
изящную концовку. Он чувствовал, что чудесным образом вложил правду в слова,
покрывавшие сейчас тело лежавшей перед ним женщины. Но что это - рассказ или
начало романа? Как ни странно, это не имело значения - важно было только
одно: не откладывая показать это издателю!
- Я закончил рассказ у вас на лодыжке! - воскликнул он и сам изумился
ребячливости своего тона.
- Здорово, да?! А теперь что?
Она села, по-детски растопырив руки, чтобы ничего не смазать.
Его поразила мысль, что она точно так же не ведает, что на ней
написано, как и бумажный лист.
- Можно было бы вас сканировать, но у меня нет сканера. Есть ноутбук, и
я могу перепечатать текст, но на это уйдет какое-то время - я медленно
печатаю. Я как-то об этом не подумал. Можно, конечно, отвезти вас к издателю
на такси, - улыбнулся он. - Шучу. Вдруг ему взбредет в голову делать