"Энн Миллер. Взгляд в прошлое " - читать интересную книгу автора

как-то так получилось, что из моей работы ушла душа, и когда я бывал на
коктейльных вечеринках, разговаривал с женщинами в дизайнерских нарядах и
мужчинами в "ролексах", то размышлял, что никто из этих людей не подаст мне
руку помощи в трудную минуту. Ни один из них не шевельнется, чтобы избавить
меня от ночевок в картонной коробке под мостом. А потом задумался о том,
помогу ли я кому-нибудь из них. Наверное, некоторым помог бы. Хочется
верить.
Как-то раз я пораньше ушел с подобного сборища, чтобы прогуляться по
городским улицам. Осенняя ночь пахла листьями и чуть подмерзшей землей. Я
миновал круглосуточный продуктовый магазин и авторемонтную мастерскую, в
которой машины смотрелись непонятными животными, дремлющими чудищами с
неведомой силой. По пути я случайно наткнулся на обшарпанный книжный
магазинчик, вроде бы еще открытый. Одно из тех утопленных в землю местечек,
куда надо спуститься на несколько ступенек, чтобы добраться до двери. Оттуда
падал рассеянный свет. Сквозь стекла я видел ряды книжных шкафов и чудом не
падающих пирамид, сложенных из книг прямо на полу. Так по-домашнему, так
располагающе, будто меня приглашали войти.
Я вошел, на двери звякнул маленький колокольчик, но никто не появился,
чтобы встретить меня. Казалось, в магазине никого нет. Переходя от шкафа к
шкафу, я узнавал и будто приветствовал старых друзей - "Илиаду", "Оды"
Горация, "Большие надежды", "Сердце тьмы". Я открыл наугад засаленный томик
Йетса и углубился в чтение любимых стихов. "Я встану и отправлюсь,
отправлюсь к Иннисфри".[7] Если б я только мог, думал я, потому что для меня
Иннисфри был больше идеей, чем местом, и я не знал, как туда добраться. Я
засунул книгу под мышку и отправился разыскивать владельца. Пока я шел в
глубину магазина, до меня стали все громче доноситься голоса из дальней
комнаты.
Дверь была приоткрыта, но чтобы войти, мне пришлось толкнуть ее локтем.
В комнате находились трое: два пожилых джентльмена и очень молодая женщина с
ярко-голубыми волосами. Они сидели в старых, ободранных до набивки креслах.
Женщина, а скорее, молодая девушка лет девятнадцати-двадцати, одетая в
комбинезон и безразмерную мужскую рубашку, обладала острыми, тонкими чертами
лица, какими эдвардианские художники неизменно наделяли лишь сказочных фей и
лесных эльфов. В одной из бровей топорщилось серебряное колечко, а в нижней
губе красовалась пуссета с блестящей стеклянной каплей на шляпке.
Один джентльмен был облачен в джинсы и дешевую фланелевую рубашку
спортивного покроя, совершенно для него неподходящую. Три "вечных" карандаша
и ручка с золотым колпачком покоились в нагрудном кармане с клапаном. Этот
крепкий худощавый старик с небольшой лысиной выглядел строгим, почти
сердитым. На темном лице холодно блестели голубые глаза, которые в тот
момент напряженно уставились на меня, так что мне сделалось немного не по
себе.
Зато львиные черты лица и непослушную седую гриву другого джентльмена я
узнал немедленно. Это был мистер Фечнер, который спас меня от покупки
фальшивого "Вращения небесных сфер". Он был в костюме, удивительно похожем
на тот, что был на нем в "Хольсоне", только чуть больше поношен и растрепан.
Такое помятое, будто не раз служившее пижамой одеяние часто встречается у
философов и поэтов.
При виде меня нелепая троица замолчала.
- Извините, что перебиваю вашу беседу. Я только хотел узнать, могу ли