"Генри Миллер. Сексус" - читать интересную книгу автора

ней есть... это точно... она замешана в преступлении... в тяжком
преступлении... а может, и не в одном... я же о ней ничего не знаю... ну и
влип же я... любовница оказалась чудовищем... самым настоящим чудовищем...
страшней не придумаешь... надо от нее бежать... немедленно... без всяких
объяснений... иначе мне конец... она ж вся тайна, о ней ничего не узнаешь...
надо же - единственная женщина, без которой жить не могу, отмечена какой-то
жуткой тайной... давай смываться... выпрыгивай... спасайся... "
И тут я почувствовал, как на мое колено легла ее рука. Лицо ее было
спокойно, и широко раскрытые глаза сияли чистотой.
- Их больше нет, - сказала она. - Теперь все в порядке.
"Ничего не в порядке, - подумал я, - все только начинается.
Мара, Мара, куда ты меня тащишь? Что-то недоброе, роковое есть в этом,
но я принадлежу тебе душой и телом, и ты можешь увести меня куда хочешь,
отдать под надзор, избитого, смятого, изломанного. И все-таки понять друг
друга до конца мы не можем, и земля уходит у меня из-под ног".
Мои мысли... У нее никогда не было способности проникнуть в них, ни
тогда, ни позже: она копала куда глубже, она улавливала нечто более
сокровенное, словно была снабжена антенной. Она улавливала, что я настроен
на разрушение, и знала, что в конце концов я уничтожу ее. Она знала, что, в
какую бы игру ни вздумала со мной играть, встретит равного соперника. Мы
подъехали к ее дому. Она придвинулась ближе, внутри у нее был какой-то
переключатель, которым она распоряжалась как хотела, и теперь она
повернулась ко мне, включив свою любовь на полную мощность. Таксист застыл
за рулем. Она велела ему отъехать подальше от дома и там подождать. Мы
стояли с ней, обратив друг к другу лица, сцепив руки, соприкасаясь коленями,
и огонь бежал по нашим жилам. Мы замерли, словно в какой-то освященной
веками церемонии, и оставались так несколько минут; вокруг была тишина, и
только неподалеку урчал мотор.
- Я позвоню тебе завтра, - сказала она, прижимаясь ко мне в прощальном
объятии. И потом прошептала в самое ухо: - Я влюбилась в самого
удивительного человека на свете. Мне с тобой страшно... ты такой нежный...
обними меня покрепче... всегда верь мне... мне кажется, сегодня я была с
Богом.
Я обнимал ее, вбирал в себя ее тепло, а разум мой вдруг вырвался из
этих объятий, словно крохотное семечко, которое она в меня заронила,
взорвало его. Что-то такое, что было во мне сковано, что с самого детства
тщетно стремилось самоутвердиться, то, что гнало мое "эго" на улицу
оглядеться, теперь сбросило цепи и как ракета устремилось в небо. Какая-то
феноменально новая жизнь с пугающей быстротой росла во мне, чуть ли не
пробивая мне голову, голову с двумя макушками, приносящими, как говорят,
счастье.
Отдохнул я всего лишь часа два, а потом надо было отправляться на
службу, где полным-полно посетителей и беспрестанно трезвонили телефоны. Но
еще более, чем всегда, мне показалось бессмысленным проживать жизнь в
бесплодных попытках заткнуть непрекращающуюся течь. Чиновники Космококковой
телеграфной компании давно уже потеряли всякую веру в меня, а мне было
плевать на их мир со всеми этими кабелями, беспроволочной и проволочной
связью, звонками и бог знает что там еще у них было. Единственное, чем я там
интересовался, так это платежными чеками и разговорами о премиальных,
которые могли выплатить в любой день. Был, правда, еще один интерес, тайный,