"Линда Лаел Миллер. Огонь луны " - читать интересную книгу автора

вчера на борту судна ужин был так же далеко в прошлом, как и всемирный
потоп. К своему неудовольствию, как впрочем, и к облегчению, Мэгги вскоре
обнаружила, что ее грубое шерстяное платье и белье забрали, положив вместо
них черное бумазейное платье прислуги, а также трусики, нижние юбки и корсет
из неотбеленного муслина вместе с парой черных чулок.
Мэгги покорно стала облачаться в одежду, выделенную ей Обществом.
Возможно, это был не совсем подходящий для встречи в театре мистера Маккены
наряд, но одежда была чистой, аккуратно отглаженной и приятной для чисто
вымытого тела. Придется мистеру Маккене сделать ей поблажку.
Одевшись, Мэгги вынула из сумки расческу - по крайней мере, она
оставалась на месте, как и второе платье и ночная сорочка - и принялась,
насколько это было возможно, расчесывать свои слишком кудрявые и густые
волосы. Эта непокорная тяжелая грива была сущим проклятьем; как бы ей
хотелось отрезать ее, чтобы была короткая, как у мальчика, стрижка, с
которой не пришлось бы возиться, вечно расчесывая, заплетая и закалывая.
Завтрак подали на кухне, которая стояла отдельно от основного здания,
на длинных столах со скамейками вместо стульев. Мэгги, как и остальные,
набросилась на еще не остывшие пироги, яичницу со свининой с усердием,
порожденным сильным голодом. Для тех, кто хотел, было вдоволь чая и молока.
- А теперь скажут речь,- смиренно вздохнув, сказала Тэнси, когда одна
из горничных заняла место напротив камина, высоко подняв лист бумаги,
украшенный цветочками, листочками, звездочками и полумесяцами.
Утолив голод, Мэгги отставила тарелку и принялась маленькими глотками
пить чай, слушая речь. Горничная с важным видом объявила, что год усердной и
прилежной работы в качестве прислуги принесет каждой девушке свидетельство,
подписанное лично леди Косгроув. С этим свидетельством они смогут найти себе
приличную работу в любом городе Куинсленда, Виктории, Нового Южного Уэльса
или Тасмании. Без этого свидетельства их ожидает только самая позорная
участь.
Никто из женщин, включая Мэгги, не сомневался, что имелось в виду под
"самой позорной участью"; такая перспектива была весьма отрезвляющей.
Предположим, додумала Мэгги, что мистер Маккена окажется таким же
бесчестным, как и Филип Бригз. Тогда она останется на улице без всякого
свидетельства, доказывающего, что она пригодна к любой пристойной работе.
Что ей тогда делать? Сидевшая рядом Тэнси "чистила перышки". У нее, конечно,
было уже три таких свидетельства, подписанных разными леди Косгроув из
Виктории, Куинсленда и Нового Южного Уэльса. В голове Мэгги появилась одна
мысль, но она отмела ее, внимательно слушая речь.
Только женщины образцовой нравственности могут рассчитывать на
свидетельство, подчеркнула горничная. "Какие строгости",- подумала Мэгги,
вспомнив скандальные истории, которые рассказывала ей Тэнси о "своем Рори из
Правительственного дома". Рот Мэгги скривился, когда она краем глаза
взглянула на Тэнси. Тэнси заметила этот взгляд и показала ей язык. Речь
продолжалась бесконечно, описывая правила того, как следует одеваться,
разговаривать, вести себя, с каким прилежанием работать. Как раз в тот
момент, когда Мэгги начала засыпать, в комнату величаво вплыла леди Косгроув
и сменила горничную. Она объявила, что лично побеседует с каждой девушкой,
начав с мисс Мэгги Чемберлен.
Это успокоило и в то же время насторожило Мэгги. Ловкие ответы на
необходимые вопросы, возможно, позволят ей отправиться в офис мистера