"Линда Лаел Миллер. Гаремные страсти " - читать интересную книгу автора

девушек живут впоследствии как королевы, и ты это знаешь. Те, кто
покрасивее, получают и красивые одежды, и собственных слуг, и самые
изысканные кушанья, какие только пожелают.
Патрик прикусил нижнюю губу, чтобы не прорвался звериный рык, который
порождало охватившее ею бешенство. Кохран положил на плечо Треваррену руку.
- Она хорошенькая? - спросил он участливо.
- Да! - резко ответил Патрик.
- Ну, значит, у нее все будет хорошо. - С этими словами старый моряк
открыл дверь и вышел.
Патрик водрузил ноги на стол, попав прямо на поднос с обедом, и со
стоном откинул голову. Боль в затылке стала непереносимой, а золотистые
глаза смотрели ему прямо в душу, несмотря на крепко стиснутые веки. И тут
наконец Патрик вспомнил.
Они с дядей стояли в доке далекого Сиэтла - то ли в 1866-м, то ли в
1867-м году,- так как "Чародейке" требовался небольшой ремонт, да к тому же
надо было разгрузить товары, привезенные из Калифорнии и Ориента.
Однажды он возвращался после полудня на корабль, проведя все утро на
деловой встрече с местным торговцем, и обнаружил сидевшую высоко на мачте
девчушку.
Он велел ей спускаться, но она ответила не вызывавшим сомнений тоном,
что не может даже пошевелиться. Конечно, он тут же взобрался на мачту и снял
ее, и они немного поболтали.
Патрик не запомнил ее имени, но золотистый блеск янтарных глаз запал
ему в душу. Как это ни невероятно, но похищенная сегодня на базаре девушка
оказалась той самой любившей приключения юной особой.
Он схватил с полки первую попавшуюся вещь и с грохотом обрушил ее на
поверхность стола.

***

К концу третьего дня Шарлотта потеряла счет времени. Ей давали очень
мало еды и питья, а облегчиться разрешали всего раз в сутки. Паранджа ее
давно где-то потерялась. Позаимствованный у горничной костюм, весь
изодранный и грязный, только раздражал кожу, и без того горевшую как от
ожогов. По прошествии времени синяки и ссадины ныли еще сильнее.
Она утешала себя тем, что до сих пор никто не явился, чтобы
воспользоваться ее телом. Она была готова перенести муки голода, жажды,
ужасных условий существования, но перспектива быть изнасилованной приводила
ее в ужас.
Однажды ночью, когда вспыльчивый тюремщик с обычной грубостью стал
поднимать ее с пола, ей вдруг пришло в голову, что удача окончательно
покинула ее, развеялась, как пыль по ветру, и она невольно принялась
сопротивляться действиям араба, не имея ни малейшей надежды на успех. В
итоге она заработала такой удар по лицу, что потеряла сознание.
Придя в себя через какое-то время - у нее не было возможности
ориентироваться, - она обнаружила, что ее запихали в джутовый мешок. Через
его грубые стенки просачивался свет и даже можно было разглядеть силуэты
множества людей. Они коротко смеялись, по всей видимости увлеченные игрой в
карты, и Шарлотту просто скрючило судорогой гнева. Она захотела закричать,
что все они грубые скоты, но обнаружила, что во рту по-прежнему кляп. Через