"Линда Лейл Миллер. Грешный ангел " - читать интересную книгу автора

- Ты голодна? - спросила Джиноа.
Бонни покачала головой.
- Погуляем немного, Джиноа, - может быть, спустимся к пруду?
Джиноа кивнула, и, взявшись за руки, они отправились к поблескивающей
за ивами воде. Две красивые маленькие лодки, сделанные в форме лебедей,
покачивались у деревянных мостков. Женщины сели на мраморную скамейку в
тени, обдуваемые легким ветерком.
Джиноа нарушила молчание.
- Почему ты оставила Элая, Бонни? - спросила она. - Все это так
внезапно, поспешно...
Бонни сняла перчатки и поправила шляпу. Избегая подробностей, она
рассказала, как Кайли в начале декабря простудился, как простуда перешла в
пневмонию, от которой ребенок и умер.
Бонни умолчала, однако, о том, что когда ребенок умирал, она смотрела в
театре водевиль. Об этом она не могла ни вспоминать, ни говорить.
- Элай винил в случившемся меня, - мрачно закончила она, глядя, как
вода плещется о мостки. - Он ушел жить в свой клуб на следующий день после
похорон, Джиноа, и я думаю, что у него есть дама.
Бонни умолкла и вздохнула. Худшее, как считала Бонни, случилось потом.
- Он ушел на войну, Джиноа, отправился на Кубу вместе с мистером
Рузвельтом.
Джиноа прижала руку к сердцу и побледнела. После смерти деда и отъезда
родителей в Африку, кроме Элая у нее не осталось никого, и Бонни всей душой
жалела ее.
- Элай - не солдат, - встревожено сказала Джиноа, не сразу оправившись
от шока.
Бонни взяла ее за руку.
- Да, он не солдат, но очень сильный человек, и я уверена, что с ним
ничего не случится. - Она вдруг вспомнила, как бесцеремонно Элай завладел ее
магазином.
Отныне только гнев будет поддерживать ее и заглушит ее страхи. Поэтому
Бонни цеплялась за это недостойное чувство и разжигала его всякий раз, как
оно угасало.
Скоро это вошло в привычку.

Глава 2

Американо, хотя и совсем ослабевший, был крупным красивым мужчиной с
золотистыми волосами, и Консолате Торес нравилось прикасаться к нему. Когда
не было работы в кантине дяди Томаса, она суетилась в своей комнатке, где
больной метался в бреду на узкой кровати. Она протирала влажным полотенцем
его горячее от лихорадки тело, нашептывая молитвы Пресвятой Деве Марии.
Консолата оставляла больного лишь тогда, когда ей приходилось
обслуживать посетителей кантины, или, отправляясь молиться о выздоровлении
сеньора в маленькую каменную церковь через дорогу. Прятать незнакомца было
небезопасно: в Сантьяго де Куба всё еще шли бои, и испанцы, найдя здесь
американо, конечно убили бы его.
Консолата вздохнула, намочила полотенце в уже нагревшейся воде, отжала
его сильными руками и снова принялась протирать красивого американо. Он
провел здесь два дня в беспамятстве, страдая от желтой лихорадки. Вернувшись