"Алан Милн. Истина - в вине" - читать интересную книгу автора

глупой. И каждый раз я все отчетливее осознавал, что нас заставляют искать
не там, где следует. Звучит фантастично, я понимаю, но я буквально кожей
ощущал, что убийца стоит позади и толкает нас на выбранную им дорогу.
Я сел на скамью, раскурил трубку и сказал себе:
"Хорошо! У меня в голове сложилась некая последовательность
событий, и убийца хочет, чтобы я и в дальнейшем исходил из
этой посылки. Я убедил себя, что убийца намеревался сделать
то=то и то=то, убийца хотел, чтобы я в это верил, а
следовательно, на самом деле таких намерений у него не было
и в помине". И когда я сказал себе, что убийца хочет
направить меня по ложному пути, но ему не хочется, чтобы я
об этом догадался, я понял, что правда должна лежать на
поверхности. И получилось, Фред, что, начиная все сначала,
надо видеть то, что действительно перед тобой, и особо не
мудрить. Убийца=то ждал, что мы постараемся показать свой
ум, рассчитывал, что мы копнем как можно глубже, не
задерживаясь на поверхности, а вот тут я взбрыкнул и решил,
что больше не пойду на поводу у убийцы.
И, разумеется, первой мне пришла мысль о том, что убийца хотел убить
именно дворецкого.
Просто невероятно, как мы могли это упустить. Ведь дворецкие завсегда
пробуют вина своих хозяев. Отсюда и абсолютная уверенность убийцы в том, что
Перкинс станет первой жертвой отравленного вина. Какой дворецкий откажет
себе в удовольствии продегустировать отменное вино, переливая его в графин?
Подожди, одернул я себя. Не торопись. Два подводных камня. Первый:
возможно, Перкинс тот единственный из тысячи дворецких, который не пьет
вина. Второй: даже если бы он в принципе, и пил хозяйское вино, в тот вечер
он мог страдать, к примеру, изжогой, и отложить удовольствие на потом. НЕ
слишком ли рисковано для убийцы, который хотел уничтожить одного Перкинса,
подвергать опасности всю семью маркиза Гедингхэма. Ведь убийца исходил из
того, что дворецкий обязательно выпьет вино первым.
Казалось бы, я вновь забрел в тупик. Но нет, внезапно мне открылась
истина.
Риска не было никакого, если: а) убийца знал о привычках дворецкого; и,
б) мог, при необходимости, в последний момент, не допустить, чтобы
родственники и друзья маркиза выпили вина. Другими словами, убийца, если он
был вхож в дом и присутствовал на праздничному обеде, мог отвести подозрения
от себя, перенеся их на вино.
И круг подозреваемых сразу сузился до одного человека - сэра Уильяма
Келсо. Во всем мире только сэр Уильям мог сказать: "Не пейте это вино. По
твоим словам, его прислал я, но я его не посылал, и не следует нам пить
непонятно какое вино". Такое мог сказать он и только он.
Почему мы не заподозрили его с самого начала? Одна из причин - мы
полагали, что вино предназначалось маркизу Гедингхэму и членам его семьи, а
привязанность сэра Уильяма к своей сестре, ее мужу, племяннику и племянницам
никогда не ставилась под сомнение. Но основная заключалась в другом: нам и в
голову не могла прийти, что убийца полностью изобличит себя, послав с
бутылкой отравленного вина свою визитку. "Последнее, что мог бы сделать
убийца" на деле оказалось первым, что убийца сделал. И речь шла не об "одной
ошибке, который допускает каждый убийца". Визитку свою он приложил к бутылке