"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

- Долго объяснять.
- Это у тебя от занятий астрологией?
- Я хочу спать, Доплер. Я уже спала, ты меня разбудил.
Ни в чем никогда нельзя быть уверенным, а уж тем более в этом, - думает
он. Можно ли быть уверенным, что это был я? А не поезд совершал всю работу?
Доплер щупает пульс...Он и раньше хотел это сделать, но ладони были прижаты
к матрасу ее ягодицами, которые в свою очередь были прижаты его бедрами...
Он шарит на столике в поиске таблеток. Он не надеется уснуть этой ночью...
Но как-то так... "Навпаки", как говорят хохлы... Проснувшись, Лена
чувствует, что он еще в ней... Она зажигает ночник и вынимает из себя
матрешку... Кричит и рвет на себя дверь купе... Но ручку клинит... Лена
кричит и дергает дверь, ее никто не слышит... Да и нет ничего... Кроме
купе... Вкупе с ничем... Оно сколачивается... Каждые три секунды... И
распадается... Как карточный домик... И его снова сбивают... Слышно, как
стучат молотки... На столике качается из стороны в сторону маленький твердый
Доплер... И не может уснуть... Лена дергает ручку... Как стоп-кран... Поезд
при этом не останавливается... Но что-то происходит... При каждом рывке
появляется еще одно купе... В котором еще одна Лена дергает ручку... Веер
скорых поездов, идущих во всех направлениях... Просто Дзига Вертов
какой-то... Ну там или Роза Ветрофф... Из белого домика выходит человек в
штормовке... Ленинградская фабрика звуков... Вокруг горят скирды, пахнет
осенью... Человек берется обеими руками за рычаг... И снова несемся сквозь
ночь... Огни станций, на которых поезд не останавливается... Забегают в
купе... Одна нога здесь - другая там... Как демоны глухонемые... И чертят
знаки огневые... Нельзя всю жизнь выезжать на боковом освещении... К тому же
она в нем выглядит старухой... Это не ее скулы... То, что из нее лепят эти
огни, это же просто ужас какой-то... "Ты в этом освещении - вылитая смерть,
Лен". "Да? А откуда ты знаешь, как она выглядит? Ты изменял мне с ней,
Доплер?" "Послушай, тот человек переставил стрелку, и теперь мы..." "Что?
Что теперь - мы?" "Мы теперь в песне... Которую я купил..." "Я ничего не
понимаю, в какой песне, ты что?" "Словно степной пожар, песен костры
горят..." "Доплер, ты бредишь..." "Всю работу совершает поезд... Не надо
дергать ручку... Ты не замечаешь, что когда ты так кричишь и рвешь на себя
ручку..." "Доплер, это ты кричишь!" "...ты рвешь кадр. Я не люблю, когда их
надо клеить, я люблю длинные проезды камеры, по возможности более
дли-и-и..."
- Я кричал?
Дневной свет. В проеме отъехавшей двери видна проводница.
- Мы подъезжаем, - говорит Лена, - может быть, ты и кричал, но я ничего
не слышала. Я спала, как убитая. Сейчас ты что-то урчал, но я не поняла
ничего, пока тебя тормошила... Ой, смотри в окно! Море! Море! Доплер!
Доплер все равно не способен разделить с ней эту радость. Поэтому он не
поворачивается к окну и вообще закрывает глаза.
- А что это за очередь? Вон там, видишь? Я давно не видела таких
длинных очередей!
- Это выставка земноводных.
- Нет, это люди, Доплер, посмотри.
- Ящеры, змеи, крокодилы, черепахи с красными ушами,
палочник-страшилка... Правда, он не совсем земноводное. Скорее, насекомое...
Когда я в последний раз был в Крыму, здесь было только два вида развлечений.