"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

вроде еще не заказывал. По морю бежали барашки... "Над седой равниной
моря..." - тихо пропел Манко на мотив "из-за острова на стрежень..." и
подумал, что все фигня, просто немного колбасит, с кем не бывает... Он
опрокинул в себя станканчик... Стало вообще хорошо, солнце, Крым... Все на
хуй бросить, начать новую жизнь. Оставить одежду на берегу, с паспортом в
кармане, типа утонул, не ищите. А сам голый вылезу к хипарям в бухту...
Манко как-то забредал к ним много лет назад, и было нормально, без понтов,
напоили молоком с травой и спать уложили. Правда, он не спал, а вращался всю
ночь в цветной центрифуге - как космонавт перед полетом.
В космос лететь не стал. Он был дублем, его не взяли... А может, и
улетал, но утром этого не помнил, и все было чистое такое утром, весь мир,
каждую галечку хотелось чмокнуть, а девочек наоборот, не хотелось совсем,
хотя они лежали голенькие и тут и там, но это было как в детском саду, как в
яслях, короче, заново на свет народился. А потом опять набилось трухи всякой
в душу, но за травой или другими какими очистительными средствами Манко пока
не тянулся... Он заметил, что к человеку, серьезному с виду человеку за
одним из соседних столиков, то и дело подходит какая-то дохля, садится рядом
с ним на корточки и что-то они там перетирают... Что, нельзя посадить
человека рядом с собой, на стул? - подумал Манко. - Что это такое,
по-собачьи сидит, потом выходит, потом опять на задних лапках... Я, конечно,
тоже не эстет, но не заставляю людей сидеть на корточках... Может, сказать
ему? Товарищ, гордым надо быть! Устроить им тут революцию? Манко прикинул,
как взлетят брови у хозяина человека-собаки, как он начнет хвататься за
мобилу... Это все можно будет сразу пресечь и проучить бегемота, вспомнить
молодость, пусть даже дружки его сразу в кабак налетят, будет немного
по-ковбойски... Ну что, встряхнуться? Да нет, - подумал Манко, - лень...
Ленивый я стал... Но любопытный... О чем они там перетирают? Он встал и
пересел за их столик.
- Харьковская налоговая, - сказал Манко.
- Не пизди, - усмехнулся бегемот, - давай лучше по сто - на брудершафт.
Мужик был, очевидно, тертый, умел общаться с людьми, и вот уже они пили
по второй, по третьей.... Бегемота звали Семен, он был из Донецка, держал
там сеть ларьков, ну и какие-то у него были виды на расширение бизнеса, в
частности, в этом поселке, кто-то предложил войти в долю, построить
гостиницу прямо на берегу, шестерка его по этому поводу собирал кое-какую
информацию и доносил хозяину, причем, как только что-то узнавал, так сразу и
доносил, голова у него вмещала только одно сообщение. Смешно, что возле кафе
его ждала настоящая собачка, он каждый раз привязывал ее к ограде, маленькая
такая шавка, Манко увидел, когда выглянул на улицу, чтобы посмотреть, не
приехал ли его броневик. Дохля в этот момент тоже вышел из кафе, отвязал
собачку и они засеменили по улочке, свернули в парк. Манко расплатился за
водку и закуску, и за себя и за будущего владельца гостиницы, который
заразил его своим олимпийским спокойствием... На улице стоял джип, пустой,
ни мальчика, ни девушек нигде не было. А может, их вообще не было, - подумал
Манко, - как и того, на дороге. Как и Семена из Донецка, все померещилось...
Теперь ищем гостиницу, там спим как мимимум десять часов, а дальше
посмотрим... Он остановился возле джипа, глядя на пятно на бампере... Черт
его знает, а может, и сбили кого-то, - подумал Манко, - они ж водить не
умеют, суки... И смылись... Да нет, если б они кого-то сбили, джип не стоял
бы сейчас на том же месте... Значит, все-таки было там что-то... Типа