"Евгений Мин. Другие времена (Житейские истории) " - читать интересную книгу автора

носит вас тут". Затем без стука в дверь в комнату ввалился Сашка.
Он окинул быстрым, цепким взглядом маленьких черных глаз все вокруг
себя, подошел к окну, долго всматривался в желто-серое марево тумана, в
котором плавали купол Исаакия и шпиль Петропавловской крепости.
- Высоко живешь, - неодобрительно сказал он, - пока поднимаешься,
паспорту срок выйдет.
Сизые, зобатые голуби важно разгуливали по балкону.
Он пренебрежительно посмотрел на голубей: "Откормили жеребцов, гадят
только!" - и отчаянно свистнул.
Голуби, захлопав крыльями, взлетели. Он еще раз свистнул и, сунув
Рыкову широкую короткопалую руку, сказал:
- Волнухин, Сашка.
- Рыков, Геннадий.
Потом они долго пили чай. Расстегнув старый, потрепанный ватник, под
которым оказалась застиранная солдатская гимнастерка, и сдвинув на затылок
пехотную фуражку с выцветшим красным околышем, Волнухин громко грыз сахар
длинными желтыми зубами, приговаривая:
- Так, говоришь, руку потерял в Отечественную. Это еще хорошо, что
левую. Но все равно, Геннадий, учти, пока солнышко греет, ты себе
пан-атаман, а, гляди, ударит зима - крути, верти, без Сашки не обойдешься. С
одной рукой на такую верхотуру дрова не попрешь, а Волнухин тебе враз
цельный воз приволокет. Не веришь? Зря. Это я так из себя невидный, а
силенки хватает. Раньше, когда я парнем был, троих на одну руку брал.
Плесни-ка еще чайку: уважаю эту травку.
Звонко причмокивая губами, он рассказывал:
- Я тебе вот что скажу. До войны я в деревне большим человеком был. В
газетах меня, как тракториста, другим в пример ставили. Девки любили - жуть!
Чисто одевался, мордочка кругленькая, гладкая. И на фронте я не последним
был. Служил я в разведке артиллерии. Понял? Командование мне самые
ответственные задания доверяло. Капитан Сорока, наш комбат, меня
чудо-богатырем звал. Мы с ним от самого Ленинграда до Берлина дошли. Там его
и ранило. Выдающаяся личность был. Наверно, теперь уже генерала достиг. И
другие ребята стоящие. Фронтовая дружба, сам знаешь, цены ей нет. Расстались
мы, обещали переписку держать и, в случае чего, друг друга из беды
вытаскивать. Да вот только разметала нас жизнь в разные стороны. Он где - не
знаю, а я вот тут болтаюсь.
- Почему же ты, Саша, не едешь домой? - спросил Рыков. - Многие
вернулись.
- Не то время. В деревне, я так считаю, теперь без образования -
никуда. Много не ухватишь. Будь у меня семь классов - другое дело. А в
городе нам, гужбанам, простор есть. Кому дровишки на шестой этаж поднести -
Волнухин. Кто переезжает, мебель перетащить надо - обратно Волнухин. Деньги
живые платят, кладут в лапу со спасибом.
- И не скучаешь по родным местам?
- Бывает. Только некогда скучать. Добытчик я. Семейство у меня: Катя с
дочками от первого мужа и Вовка совместный.
Вспомнив о семье, он вдруг заспешил, застегнул ватник.
- Потребуюсь - придешь. Дворники укажут, где проживаю.
У двери он остановился и попросил:
- Дай-ка мне сахара для Орлика. Ох и конь у меня! Не конь - огонь.