"Игорь Минаков. Можно, я попробую еще раз?! " - читать интересную книгу автора

общением.
Конечно, спросите вы, а как же можно было выбраться из этого
замечательного места, именуемого Школой, если ученик не в состоянии
выполнить требования строгих преподавателей. На самом деле никаких преград
не было и нет. Но, не получив статус мага, забудет студент все знания,
приобретенные им в Школе Магов (надо заметить, что многим школам и
университетам, обучающим другим наукам, не помешала бы эта удивительная
возможность, значение которой трудно переоценить). И не выйдет в мир
маг-недоучка, и будут жители окрестных городов и деревень спать спокойно, и
будут короли гордо восседать на украшенных драгоценными камнями тронах, и
будут вестись сражения и заключаться перемирия, чтобы снова быть
нарушенными, - и все без вмешательства какого-нибудь идиота, способного все
погубить одним неверным словом.
Габил оторвался от воспоминаний о том, сколько трудов стоило ему самому
получить степень мага четвертой ступени, которая дается всякому выпускнику
(только начиная с пятой, маги имеют право и преподавать в стенах заведения).
Правда, каждую следующую степень получить все сложнее и сложнее. Он опять с
нескрываемой неприязнью подумал о Эмрале, само имя которого, казалось, несло
кисловатый привкус, и его последней каверзе. Ну и что, что Эмрал читал курс
Магических Аллегорий. Это не давало ему никакого права требовать от
мальчика, который был выпускником Габила и, по очередному совпадению, его
племянником, "достать с небес Луну" (конечно, идея не нова, но так часто
раздаются обещания достать звезды с небес, что потренироваться никому не
помешает). Габил даже представил этот сочащийся весельем и радостью голос -
"Достань мне с небес Луну". А племянник, мальчик умный, послушный, весь в
отца и дядю, сразу нашел самую высокую яблоню, полез на нее и начал пытаться
дотянуться до Луны в ночном небе.
Ему простительно, он молодой, не знает, что нарисована Луна золотой
краской, кисточкой из волос царицы Хтоми, что была супругой творцу мира
поднебесного, сотворившему купол со всеми его звездами и ежедневно
(собственноручно!) зажигающему солнце.
Не рассчитал сил племянник в усердии своем, да и рухнул оземь всеми
своими килограммами, а их у него немало - все-таки наследственная
величавость берет свое. Теперь отлеживается в больнице, - но не это страшно,
плохо то, что пора ему выходить на волю, не первый уж год вгрызается он в
неподатливую науку магии.
А сколько еще пакостей учинял Эмрал... Габил вспомнил горшочек,
подаренный ему на день рождения. Горшочек этот выдавал различные кушанья, в
зависимости от того, с какой интонацией произнесешь слово "спасибо!". Тут
были и пироги, и соленья, и варенья, и жаркое, и пирожные с тортами - что
угодно. Только было это, когда "спасибо!" говорил сам Эмрал или кто-то из их
товарищей по обучению. У самого Габила ничего, кроме подгоревшей яичницы, не
выходило. А так как в те времена он не мог себе позволить выбирать кушанья
по вкусу (отец очень любил сына, но еще больше он любил себя, а денег на
развлечения двоим могло и не хватить), то на всю жизнь вкус пережаренной
яичницы остался во рту будущего чародея. Нельзя сказать, что у него ничего
не получалось: иногда яичница была с помидорами, иногда - с грибами,
изредка, когда по утрам губы плохо повиновались хозяину, яичница выходила,
наоборот, недожаренной - но неизменно это была яичница. Он подозревал
какой-то фокус, но любой новый, неосведомленный о хитрости и коварстве