"Константин Минаков. Харьков 354-286 " - читать интересную книгу авторалечения, испытывается новое медицинское оборудование, даже лекарства мы
применяем еще не пошедшие в широкое производство, поэтому к нам отправляют людей обычно в самом крайнем случае. -Давайте сменим тему, - заговорил, наконец, Кожухов, - Михаил Ильич приедете на место, и сами все увидите. После этого разговор иссяк и все погрузились в свои мысли. Кошкин задумался о том, что врач если и не врет, то не говорит все до конца. Хотя если его заявление о секретном медицинском центре верно, то тогда становится ясным то, почему жене с дочерями не позволили вернуться в Харьков вместе с ним. Но с другой стороны, харьковская область не такая уж и большая, и в то, что на ее территории находится секретный санаторий, не очень верилось. Погрузившись в свои мысли, Кошкин не заметил, как уснул. Проснулся он, когда машина уже въезжала во двор санатория. Не удержался и таки сел на носилки, отодвинув шторку на окне машины. Михаилу было интересно, что это за таинственный оздоровительный комплекс, куда они приехали. Санаторий находился в лесу, был огражден металлическим забором, у ворот была будка с дежурным. На этом видимая часть охраны заканчивалась, если не считать, сидящего на цепи, рядом с будкой охранника, кабысдоха обыкновенного. "Газель" проехала ворота и остановилась перед входом в красивое, явно современно здание, непривычной архитектуры. Кошкину помогли выйти из машины, на этот раз он не пользовался носилками, и провели к лифту, поднявшись на котором он прошел через длинный светлый коридор в палату, в которой Михаилу Ильичу и предполагалось находиться. В палате была одна кровать, тумбочка и столик, стоящий в углу комнаты. Вообще комната полностью отличалась от тех, вместо не было торчащей из стен проводки с фарфоровыми изоляторами, выключатель, розетки и, даже, оконная рама были сделаны из неизвестного материала. Не успел Михаил Ильич познакомиться с палатой, как в комнату вошел мужчина, представившийся Александром Степановичем, главврачом санатория. Он сказал, что сейчас подадут ужин в палату, а затем, когда Михаил Ильич поест, приступят к лечебным процедурам. Несмотря на то, что был уже вечер, лечение нельзя было откладывать, и так состояние здоровья Кошкина было плохим. Как только Кожухов убедился, что с Кошкиным все в порядке, он попрощался и, прикрыв за собой дверь, вышел из палаты вместе в главврачом. - Александр Степанович, помните о том, что больному не стоит пока знать, что произошло, - сказал Кожухов, - пусть и дальше думает, что находится в секретном санатории. - Вы что, считаете, что я не понимаю, что пациенту нельзя говорить такие стрессовые новости? Да я лучше вас знаю, что известия о том, что своих коллег и друзей он больше не увидит, не лучшим способом отразятся на его здоровье. Мы будем действовать как и договаривались. Пациент не узнает о переносе, раньше чем достаточно для этого окрепнет. - Ладно, ладно, вижу что понимаете это. И еще, помните, что интерес к пациенту проявлен на самом верху, как с вашей стороны, так и с нашей. Нельзя позволить ему умереть. - Не каркайте. Я осведомлен о возложенной на нас ответственности. Закончив на этом разговор, Кожухов отказался от предложенного ему ужина и уехал в город на предоставленной ему машине. |
|
|