"Алексей Минеев. Монастырь у Теплой реки (Сб."Остров пурпурной ящерицы")" - читать интересную книгу автора

надпись. Тем не менее попытки продолжались, но после того, как был
достаточно полно восстановлен внешний облик и выявлено внутреннее строение
подземных лабиринтов, радужные надежды сменились унынием и разочарованием.
Способствовало этому два обстоятельства: обычай марсиан ранних эпох хоронить
своих владык в приповерхностных слоях планеты и необычно стойкий консервант,
применявшийся при бальзамировании.
В членистоногом, длиной не более тридцати сантиметров, покрытом
хитиновым панцирем существе было трудно увидеть "брата по разуму". Пара
усиков, длинных и гибких, заменяла ему рабочий орган, крепкие серповидные
челюсти способны были прокладывать путь в самых крепких породах, служили
орудием защиты и нападения.
Случилось так, что их глаза, первоначально как и у нас реагирующие на
свет, в условиях подземелья со временем атрофировались и постепенно были
заменены неким подобием локатора. Специальные органы служили для
генерирования высокочастотных импульсов, их фокусировки и приема отраженных
сигналов. Модуляция испускаемых импульсов высшей нервной системы, со
временем ставшая средством общения, постепенно привела к возникновению речи.
Дальнейшее развитие биологической и социальной эволюции в конце концов
привело к тому, что функции зрения, слуха и речевого аппарата у марсиан стал
выполнять один и тот же орган! Вместе с этим и восприятие окружающего мира,
его осознание и отображение у них коренным образом отличались от нашего. И
письменность их, вероятнее всего поведшая свою родословную от металлических
значков-указателей различной конфигурации, устанавливаемых с целью
ориентировки на стенах бесчисленных подземных коридоров, также имела мало
общего с земной.
Число желающих заниматься дешифровкой марсианских письмен пошло на
убыль - тема явно становилась недиссертабельной. И хотя время от времени по
миру прокатывались дешевые сенсации об успехах в этой области, проблеме
марсианской письменности стала грозить опасность перейти в разряд "вечных",
типа теоремы Ферма или Тунгусского феномена...
Толчок. Подъемник остановился. Брехт сошел с площадки и двинулся по
галерее, пробитой астроархеологами в толще осадочных пород по следам древних
лабиринтов. Шаги приглушенно раздавались в разреженной атмосфере. Он быстро
шел по галерее, безошибочно выбирая дорогу, едва касаясь шершавых стен
кончиками пальцев.
Шаги зазвучали чуть громче: Брехт шел теперь по каменному полу, некогда
вымощенному базальтовыми плитами. Идти приходилось осторожно - многие плиты
со временем потрескались, сместились, приняли наклонное положение. Поворот,
еще поворот, и Брехт остановился на пороге небольшого грота. Здесь была
"библиотека".
Четырнадцать лет назад в долине реки Маадим, высохшей вот уже миллионы
лет, разведочный бур геологов принес в керне породы крупицы белого металла,
оказавшегося алюминиевым сплавом. Ясно, что подобное не могло быть
самородным образованием. Сразу стали рыть шахту, и на глубине двухсот
пятидесяти метров натолкнулись на остатки некогда величественного подземного
комплекса - обтесанные каменные блоки, остатки утвари, амулеты и то, что
тогда назвали "библиотекой", - несколько сотен пластин из алюминиевого
сплава с выгравированными на них точками-клише никогда ранее не виданных
знаков и фигурками, непохожими на все, что было известным до этого. Многие
таблицы довольно хорошо сохранились, и скоро стало ясно, что письмена