"Адепты стужи. Часть 2" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр В.)Александр В. Маркьянов Адепты стужи Часть 225 июля 1996 года Белфаст, Северная ИрландияВсе чаще я ловлю себя на мысли, что становлюсь философом. Смешно, но это так… как завзятый материалист, я всегда относился к философам с этаким пренебрежением. А вот сейчас… Хоть здесь не время и не место для философствований… но я всегда ношу с собой маленький желтый блокнот и огрызок карандаша. Может, когда нибудь мои записи опубликуют. А может — и нет… Одной из первых я записал такую мысль: радость всегда связана с ожиданием. Ты ждешь радостное событие, отсчитываешь часы и минуты до него, смакуешь, представляешь что ты будешь делать, говорить, чувствовать… Так было. Так есть. Так будет. А вот беда всегда приходит неожиданно… Паб, скорее даже не паб, а что-то типа дешевого ресторана, где из закуски можно отведать великолепное жаркое с рисовым или картофельным гарниром, назывался «Ворон». Этимология этого названия терялась в веках, знали только что этому пабу без малого двести лет. Удивительно — но сюда заходили и томми и бобби и католики и протестанты — и никто даже не думал о том, чтобы затеять здесь разборку. Или подорвать машину у входа, обкидать заведение камнями, бросить бутылку с бензином. Все дело было в том, что хозяин сего притона, старый Кайл Данкан и до си пор мог согнуть руками лом, а еще он отличался честностью и абсолютной аполитичностью. Ко всему этому, он и до сих пор был одним из лучших боксеров Белфаста несмотря на возраст. Вот сюда мы и свернули с моим новым напарником, чтобы дать отдохновение ногам, а заодно и наполнить свои желудки. К этому времени мы проголодались как волки и устали как черти — но за какую бы ниточку мы не тянули — все они оказывались пустышками. Еще мы по разу получили камнями в католических кварталах, я по спине, а Грей по голове. Еще Грея подстрелили из рогатки. Неприятно, надо сказать… Хотя мы были на работе — от маленькой кружечки пива ни он ни я не отказались. Заодно заказали по хорошей, сочной отбивной — желудок уже танцевал джигу, не знаю как у Грея, а у меня точно… — Дерьмово… Я оторвался от хрустящего корочкой мяса — Что дерьмово? — Куда не сунемся — везде ноль. — А ты как думал. Есть такая поговорка невеселая: не ходи в копы — сотрешь ноги до жопы. Слыхал? — Нет. — Так учились. Пригодится… Грей допил остававшееся на дне маленькой, всего на 0,33 кружки пиво… — Слушай, Алекс. — Ну? — А ты что в копах забыл? — В копах… — я выдержал паузу — а что? — Почему в армии не остался? — Я в плену был у русских. Сам понимаешь — оперативником после этого мне никак не быть. А инструктором… да нахрен надо. Не говоря уж о том, чтобы гимнастерки на складе считать. Да и затрахало все. — Бейрут? — Он самый. Был? — Нет. — Поверь — немного потерял. Нас просто тупо подставили. А эти говнюки… иногда я думал, почему я воюю против русских, а не с русскими против этих уродов. — Ты имеешь в виду лиц, исповедующих ислам? — Я имею в виду мусликов. Которых и у нас слишком много стало в последнее время. Рано или поздно и мы хлебнем… того чем русских угостили… — А что в плену? — А что… — я тоже допил свое пиво — как ни странно, нормально. Вылечили, не расстреляли, обменяли. Чего же еще надо… — Оно так… На поясе забился в истерике пейджер. Пейджеры у нас все еще использовались и вот поему. Переговоры по мобильникам по гражданским сетям перехватывались на раз. А с рацией, обеспечивающей кодирование информации по армейскому стандарту не везде и не всегда походишь, зато она есть в машине. Да и дешево пейджер стоит, а бюджет на полицию не безразмерный. Вот и сейчас — сигнал пейджера говорил всего лишь о том, что надо подойти к рации. — Пошли. Труба зовет… — я бросил на стол мелкую купюру, Грей последовал моему примеру. Вышли, огляделись — улица как улица, мирная… Машину никто не разукрасил. Открыл дверь, достал кирпич рации… — Один-семь-один на связи… — Алекс… — по голосу я сразу узнал, довольно миленькая девочка по имени Грейс, давно питающая ко мне нежные чувства и поэтому нарушающая стандартный порядок радиопереговоров — есть информация… я подумала, тебе будет интересно… — Говори, солнце мое… — чувствами девушки я давно и беззастенчиво пользовался, но… в общем, если б вы ее видели, оценили ее немаленькие габариты, поняли бы… — Недавно, на трассе А1 в районе Хиллсборо засекли машину. Черный Форд — хэтчбек. Там четыре парня были, при них ничего не было. У двоих — УБ. — И что? — Сержант дорожной полиции опознал одного из них и сообщил на всякий случай нам. Дейв О.Доннел, член ИРА. По картотеке, в его деле твой номер телефона. Словно ледяная игла пронзила мне позвоночник. — Где они? Их задержали? — Нет. Не за что было. А что? Твою мать! — Объявляй тревогу! Это похищение. Пусть перекрывают все дороги, идущие в сторону границы! Похитители вооружены и особо опасны, ты поняла?! — Поняла, но что… — Нет времени. Делай как я говорю… Швырнул трубку в машину… — Что творится, босс… — О.Доннел разоблачен и похищен. Его похитила контрразведка ИРА. Машину заметили на пути в пограничную зону! — Черт… — Дориан сразу побледнел, черт, черт, черт!!! Надо перекрывать границу. — Нет времени. В этот момент они как раз ее проходят. Там тьма проселочных дорог, мы не знаем и половины, граница как дырявое решето. А с той стороны — официально ничего не сделать. ЛэндРовер за тобой? — Да… — Тогда можно попробовать…Садись, поехали! Моих полицейских заработков даже с учетом всех доплат, ровно хватало, чтобы снимать второй этаж небольшого коттеджа, в районе Олд-Парк. На первом этаже жила владелица, миссис Малруни, добрая, хотя и любопытная старушка семидесяти пяти лет от роду. В это время она как раз пила чай на свежем воздухе, в старой беседке, которую я недавно подправил и заменил совсем сгнившие доски. Появление черного ЛэндРовера с включенной полицейской сиреной и мигающими фарами ее просто шокировало… — Алекс… — поднялась она навстречу — вы что-то рано… — Нет времени… — я потащил Грея в дом мимо миссис Малруни — кстати, познакомьтесь, это Грей, мой напарник по службе… — Очень приятно, но… Обувь вытирайте, коврик же… Бегом взбежали на второй этаж где были три мои комнаты. Было еще что-то типа мансарды — и лестница вела туда прямо из большой комнаты… — Оставайся, здесь, будешь принимать… — заявил я, дергая за старый шнур — он одновременно открывал люк, ведущий на мансарду и опускал вниз старую, хлипкую на вид лестницу. И то и другое я регулярно проверял, а также втайне от миссис Малруни сделал еще один выход из дома — с крыши. На крыше же лежали мои запасы, упакованные в несколько длинных, объемистых, спортивных, защитного цвета сумок… — Держи! — я подтащил одну сумку, другую к люку и подал их Грейсу. Он принял, едва не выронил. Сумки глухо позвякивали металлом. — Черт… Тяжелые… — Эту тоже… Поразмыслив, подтащил еще одну сумку… — Осторожнее с этой! Подтянул вверх лестницу, спрыгнул вниз сам… — Это что? — Это — спасательная операция. Въезжаешь? Или у САС кишка тонка? — От кого такое слышать — только не от земноводных. — Вот и докажи, что ты круче — я вжикнул молнией одной из сумок, достал длинную М16А4 производства САСШ с установленным на ней коротким подствольным гранатометом М203PI и фонарем — имел дело с такой игрушкой? — У нас Кольт как штатное… — Вот и хорошо. Тогда бери эту сумку и двигай за мной… На трассе уже было неспокойно. Меры по перекрытию участков, ведущих в границе были уже отработаны. То тут то там автомобильный потом замедлялся, а потом и вовсе превращался в длинный, перемигивающийся стоп-сигналами стальной хвост. Водители ругались последними словами, не понимая, что происходит и какого хрена полиция опять затеяла все эти игры с проверками. Кто-то опаздывал на работу, кто-то — наоборот домой. Но недовольны были все — в некоторых местах наш завывающий сиреной, обходящий пробки по встречке ЛэндРовер сопровождали длинными, раздраженными гудками клаксонов, а то и рукой с вытянутым средним пальцем, высунутой из окна. В одном месте, низко над трассой прошел «Пингвин», грохоча роторами и поднимая пыль. Опоздают… — Сворачивай. Вон там съезд, сворачивай… Грей послушно повернул и только после того, как наш ЛэндРовер зашумел покрышками по гравию задал вопрос — Зачем? — Так проще. — По трассе же быстрее дойдем. — На границе нас тормознут. Те офицеры из Гарды ЛэндРовер затормозил, выбросив из под колес кучу камушков… — Отсюда поведу я. Надо пройти границу так, чтобы никто ничего не увидел. С той стороны границы те фермы, которые ближе всего к границе, а заодно и окрестные холмы никогда не пустуют. Можно не только засветиться — но и вляпаться. Вляпаться крайне серьезно, тем более нас всего двое. Давай переодеваться… — с этими словами я шумно поставило последнюю сумку на капот, начал вытаскивать оттуда то, что нам должно было помочь в этом смертельно опасном рейде на ирландскую территорию, вотчину ИРА. С той стороны мы не полиция, не служба безопасности — мы чужаки. Всего двое — без поддержки и какой-либо защиты. Если ИРА устроит охоту за нами — нам скорее всего не выжить. Спасти нас может только специальная подготовка, хорошее оружие и наглость — и один террорист ИРА не подумает, что двое британских бобби из Особого отдела сунутся в самое пекло по ту сторону границы. Это — их земля… — Ни хрена себе… — прокомментировал Грей в полном обалдении от увиденного — это что, полиции такое выдают? Обалдеть и впрямь было от чего — в старой доброй матушке Британии за такой арсенал меня бы упекли лет на десять. Там даже полицейские в своих смешных касках вроде как ходят без оружия — по крайней пере раньше точно ходили. У них есть жезл и если они им дотронутся до человека — тот обязан безмолвно следовать за ним, поскольку этот жезл считается воплощением закона. Сейчас с благонравием стало совсем кисло и в Британии, поэтому часть бобби скрытно носила с собой небольшие револьверы «Бульдог», некоторые вооружались по полной, включая пистолеты-пулеметы BSA и даже винтовки Стерлинг-Армалайт. Прошли те времена, когда жезла и грозного слова было достаточно… Но такого арсенала как у меня, наверное не было ни у кого по ту сторону залива — по эту был. По эту копы сами были вынуждены заботиться о себе и далеко не все оружие, изъятое в ходе рейдов у членов ИРА, регистрировалось и передавалось на уничтожение. Лучшее пробивали по базе. И если за ним ничего не числилось, разбирали по рукам. Я, например, умудрился скопить арсенал на чердаке и имел еще три заначки в разных местах — на всякий случай. Итак, вооружение. Уже упоминавшаяся М16А4 с подствольником, которую в прошлом году выкопали на одном из кладбищ из могилы. Ну, и снайперская винтовка в нашем походе совсем не помешала бы. Снайперская винтовка у меня была знатная, ее в числе прочего оружия изъяли на борту одной дорогой яхты, которая пришла в Белфаст из Бостона — таким образом, оружие в страну тоже попадало, и до открытия поставок русского оружия этот путь был основным. Помимо пистолетов и пистолетов-пулеметов тогда изъяли эту снайперскую винтовку — кто-то не поскупился, она очень дорогая. Robar-50 — фирма Robar выпускает дорогое оружие, а эта винтовка была еще и пятидесятого калибра. Так называемая «пятилинейка» — снайперы русской армии до сих пор предпочитали старое обозначение калибров. В отличие от того же Barrett, делавшего винтовки «высокотехнологично выглядящими», для армии, мастера из Robar сделали это чудо для стрельбы на дальние дистанции похожей на обычную винтовку. Только ствол непривычно длинный и толстый, да магазин большой. Ложе пластиковое, камуфлированное, без пистолетной рукоятки — оно еще и складывается для транспортировки как и большинство снайперских винтовок этой фирмы. Но эта винтовка — что в ней было ценного — сделана была полностью вручную, а ствол был просто ювелирным изделием. Робби Баркман, глава этой фирмы, сам профессиональный стрелок и владелец названной в честь себя фирмы знал что делает — из его винтовок не раз выигрывались открытые чемпионаты САСШ по стрельбе на одну тысячу ярдов. Ну и патроны к ней — тоже произведение искусства, этакие маленькие ракеты, собранные вручную, взвешенные на электронных весах и способные поразить одиночную цель с тысяч двести ярдов. — Полиции такое не выдают… — сказал я, набивая магазины патронами — полиция такое добывает себе сама. Каждый, кто хочет немного еще пожить, имеет дома такой вот арсенал и к чертям закон. Если хочешь — можешь написать на меня рапорт. Когда вернемся… — Ты шутишь, босс? — Грей присоединился ко мне в нелегком, муторном деле наполнения магазинов — да я тебя в задницу готов поцеловать. Если бы еще гранатомет был… — Вот чего нет того нет. Но есть гранаты. Десять штук. По пять на каждого, думаю, хватит. А насчет задницы… ловлю тебя на слове… Самое хреновое — то что между Северной Ирландией и обычной и впрямь нет границы. Более того — ее поставить проблематично. Вся пограничная зона — а по длине она огромна — это либо невысокие холмы, либо реки либо проселочные дороги. И с той стороны и в ту сторону — ходили постоянно… Я затормозил, когда по моим прикидкам до границы было ярдов под тысячу пятьсот, не больше… — Выходи, поассистируешь… — я вручил Грею бинокль, совмещенный с дальномером. — Что? Нам нужно подняться вон туда — я указал рукой направление — и скрытно. Не забыл, что такое скрытность, САС? — На час от машины. На холме там, дальше по ходу. Что ты видишь? — я раскладывал приклад у винтовки, собираясь опереть ее сошками об землю. — На час… вижу! У него автомат. И… кажется радиостанция. — Это дозорный ИРА. Мы можем проехать мимо — возможно, он даже не станет в нас стрелять. Но — безусловно, сообщит по рации о нашем появлении. Или — мы его завалим и выиграем часов шесть — раньше его не сменят, а холмы здорово глушат и искажают звук выстрела. В любом случае, придя сюда, его сменщик обнаружит только его труп. Труп не сможет сказать, сколько нас, на какой мы машине и куда поехали. Итак? — Мне это не нравится босс. — Мне тоже. Но решение надо принимать. Я хочу, чтобы принял его ты. Итак? — Валим — подумав, сказал Грей — Уверен? — Уверен. — Тогда наводи! Грей устроился рядом с биноклем — До цели… девятьсот три ярда… Извини, ветер на глаз… северный, узла три. Поганое дело. В стрельбе я, конечно, практиковался, по мере сил и возможностей — но с таким калибром… да в Британии стрельбищ, где можно снайперские винтовки такого калибра использовать один-два и обчелся и все они военные или полицейские. Мало таких винтовок, здесь вообще пулевую стрельбу не особо уважают, не то что в САСШ или России. А пятидесятый калибр и девятьсот ярдов — без единого пристрелочного выстрела и с холодного ствола, да еще с последней практикой четыре года назад… Но и ударить в грязь лицом перед сапогом нельзя… Винтовка толкнула в плечо подобно боксеру — но в то же время плавно и несколько растянуто, пороховые газы рванулись из щелей дульного тормоза, сбив росу с травы. Отчетливо запахло сгоревшим порохом… — Слушай… — Грей смотрел в бинокль — есть ведь… Есть! С той стороны было несколько ферм, которые могли использовать для пыток и ликвидаций. Боевики ИРА чувствовали себя на той стороне в безопасности — поэтому внутри организации наличие таких вот ферм особо инее скрывалось, а в экзекуциях обычно участвовало большее количество членов ИРА, чем это было нужно. Все это делалось с умыслом — как бы то ни было, Четырнадцатое разведуправление сопли не жевало, да и мы, Особый отдел без дела не сидели. Кто стучал за деньги, кто скрывал свои прегрешения, кто стучал за то, что британцы вывозили семьи и селили их в относительно комфортных лагерях беженцев, помогали подыскать хорошую работу. Стучали, короче. Предателей в ИРА было много, еще больше — потенциальных. И вот для того, чтобы устрашить и реальных предателей и потенциальных, как раз и производились такие экзекуции. Людей не просто убивали — людей убивали максимально зверскими способами, с пытками. Иногда захватывали и пытали членов семьи на глазах у предателя. А те, кто при этом присутствовал, потом распускал слухи. Если ты смотришь, видишь своими глазами, как человека распинают, или распиливают пополам или забивают гвозди в голову, или перерезают горло проволочной пилой… в общем, хоррор обеспечен и неделя бурного обсуждения в пабах и распивочных — тоже. В обычном случае на это и можно было рассчитывать — но сейчас, пробираясь на машине по узкой овечьей тропе — мы уже прошли границу, наскоро спрятав труп террориста — я размышлял — что они знают про О.Доннела? Как он провалился — с этим будем разбираться потом, самое главное, что они знают? Знают ли он что он просто предатель или знают и то, что конкретно он был на связи у меня. Если первый вариант — это проще. Тогда они будут собирать народ на «фильм ужасов», на это уйдет время. Потом они будут долго и изощренно пытать. Как раз мы к этому времени и нагрянем. В живых я никого оставлять не собирался — ни палачей, ни зрителей. Все они одним миром мазаны, да и свидетелей оставлять нельзя — одно преступление мы уже совершили. Что касается Грея — я был уверен, что он будет молчать. Во-первых потому что соучастник, во-вторых — САСовцы и сами людей теряли под пулями боевиков ИРА и никакой жалости к ним не испытывали. А вот если знают… Знают что О.Доннел конкретно на связи у меня… Тогда дело плохо. Тогда они попытаются причинить ему максимум боли за минимум времени, а потом кончат. И свалят. Потому что в кругах ИРА я уже приобрел недобрую репутацию «гробовщика», человека, который стреляет не задумываясь — пользуясь русской военной терминологией одиннадцать двухсотых, за три с небольшим года службы. Все знали — шутки со мной плохи… Ферма, которую я намеревался проверить в первую очередь, располагалась чуть севернее деревушки Скайхилл, которая в свою очередь была расположена западнее Дандалка. Маленькая, числившаяся заброшенной ферма — но кровью там воняло изрядно. Я рассудил, что они инее будут разборчивыми и займут ближайшее, пригодное для таких целей место. Если его не будет здесь — значит, поедем дальше на запад и будем проверять другие… — Приехали… Машину придется оставить — к ферме просто так не подберешься. — Ты это собираешься здесь оставить? — кивнул Грей на винтовку? А ведь точно… Какой нибудь прохожий провос увидит такую большую и красивую черную машину, вскроет ее — а там винтовка пятидесятого калибра. Тоже большая, красивая и заряженная. И получится, что спереди у нас будут как минимум три вооруженных ублюдка, а сзади — этот гаврик с винтовкой, которая машину насквозь пробивает. Вот так и погибают безвременно… Винтовка, если винтовка то и патроны, хотя бы штук двадцать. Это пятнадцать килограммов. Плюс автомат, боеприпасы. Черт… — Придется тебе два рюкзака тащить. Дотащишь? — Выживу, босс… Машину закрыли, на сигнализацию ставить не стали, еще взвоет. Просто я достал провод из под капота и в карман положил. Случись чего, быстро уехать уже не получится — но и с колесами останемся гарантированно. Шли обычной цепочкой, дистанция десять метров. Местность — зеленые холмы, кустарник, речки. Раньше тут скот пасли, теперь не до скота было — где то частные пансионы для отдыхающих построили, где то просто все заброшено. На вид — ничего опасного. Впрочем, это только на вид. Вотчина ИРА самая настоящая… — Слушать! — Грей замер на месте, присев — слышал? — Слышал… Ветер донес до нас отголосок крика — в горах вообще ветер делает удивительные вещи. Иногда за десять метров человека не слышишь — иногда за километр хорошо слышно. Ветер принес едва слышный крик. Нечеловеческий. Душераздирающий… — Он? — Возможно. Поторапливаемся… Первого мы обнаружили примерно в километре от фермы — сидел на валуне и курил. Мы как раз снизу на него выходили, он нас не заметил. Хорошо, что тут они такие беспечные. Видимо, из местных. — Вижу оружие. Автомат. — Проконтролируй. Стрелять из винтовки было нельзя, тут уже можно было пользоваться только бесшумным оружием. Встал на колено, прицелился — перекрестье прицела поставил выше, с поправкой. Аккуратно дожал спуск. Винтовка толкнула в плечо — оно еще помнило отдачу пятидесятого калибра, и это показалось почти незаметной. Лязг затвора, дославшего новый патрон в патронник был громче звука выстрела… — Цель упала влево и лежит без движения. Цель не двигается. Цель поражена! — вынес, наконец вердикт мой напарник. — Помалу вперед. Боевик и впрямь оказался молодым — совсем пацан в грубой брезентовой зеленой ветровке, с каким то полудетским лицом. Но — рядом с его изогнувшейся в мгновенной агонии рукой лежал старый американский Томпсон с большим барабанным магазином, еще наверное времен «сухого закона» — в те времена Ирландия была одним из основных поставщиков виски в САСШ и оружия гангстеры в обмен на виски немало завезли. И — громоздкая старая рация у камня, работающая на прием. Маленький солдат безумной войны, идущей сквозь годы и десятилетия. — Теперь тихо — глушитель я сворачивать не стал — идем максимально осторожно, ферма рядом. Если что — ты меня прикрываешь. — Понял, босс. Ферма — раньше это и в самом деле была овечья ферма, была заброшена уже лет двадцать — с тех пор, как местных фермеров-овцеводов окончательно подкосили поставки огромных партий тонкорунной шерсти из Австралии, где ее производство обходилось куда дешевле. Таких ферм было множество — и многие облюбовало ИРА. Сейчас в крыше уже зияли прорехи, а хозяйский домик и вовсе был без крыши. Форд и впрямь стоял у распахнутых ворот, и он был черным и надо было идти — но я почему то медлил. Смотрел в оптический прицел и медлил. И не зря медлил! Из хозяйского домика, верней из развалин хозяйского домика, потягиваясь, вышел здоровенный рыжий детина, одетый в синий рабочий комбинезон. На плече у него висела дулом вниз короткая Стерлинг-Армалайт с дополнительной передней рукояткой и длинным, на сорок патронов магазином. Помимо этого на поясе в самодельных ножнах был большой нож, каким режут овец. Не смотря по сторонам, детина потянулся, как будто только что он спал — и полез в карман. Щас покурим…Что там про третьего говорилось? Сейчас и первому прикуривать опасно. Пока детина щелкал зажигалкой и раскуривал сигарету-самокрутку, я оценил, что из окошек-бойниц фермы его не видно. Да и мимо него нам все равно не пройти. Поднимут тревогу они только в том случае, если кто-то выползет из ворот фермы и пойдет к машине. Но тогда мы с Дорианом его снимем из двух стволов, и внутри останется один. Он наверняка подумает, что ферму окружили бойцы САС и попытается использовать заложника, чтобы прорваться. Там — по обстановке… Когда детина сделал первую могучую затяжку, я выстрелил. Два раза, для верности. Детина сломался, упал на бок где стоял. Даже с расстояния заметил, как синий комбинезон стремительно буреет от крови. — Цель упала назад и не двигается… Я задержал прицел на рыжих волосах, снова нажал на спуск. Плеснуло красным… — Цель поражена. — Перебежками, вперед! Смотри за бойницами! Короткими перебежками, прикрывая друг друга, добежали до фермы, прижались к сырой, ноздреватой стене. Я знаками показал Грею — обойди с той стороны и «три минуты». Согласно кивнув, держа перед собой винтовку, и согнувшись в три погибели, Грей пошел обходить ферму — мой же путь был гораздо ближе. К дверям. Пользуясь моментом, быстро открутил глушитель — с ним тяжелее стрелять с близкой дистанции, перевел переводчик-предохранитель вверх, на автоматический огонь. Когда Грей появился с той стороны, я отсчитал на пальцах до трех — и мы рванулись внутрь… — Пресвятая матерь божья… — Грей едва не выронил из рук винтовку. Все оборудование, которое раньше было на ферме, загоны для скота, кормушки — все давно было выломано и разорено, а вот то что было сделано из камня или из бетона сохранилось. Сохранилось и сено — не так уж много, охапки то здесь то там разбросаны. Под ногами — перепревшая смесь сена и овечьего навоза, этакая подстилка, за годы слежавшаяся в однородную массу. Запах — медный, бьющий в нос. Слишком знакомый для меня… Крыша у этого заведения поддерживалась толстыми, деревянными, потемневшими от времени балками, установленными через равные промежутки. И вот к третьей от двери балке кто-то рукастый приделал поперечную перекладину, получив, таким образом, крест. На кресте был распят человек — вернее, то что от него осталось. — Лейтенант Грей! — рявкнул я со всей силой, с какой был способен — Да, сэр! — пришел в себя он, все таки Сандхерст — Прикрывайте дверь! Стрелять на поражение по любым вооруженным людям, если это не спасатели из САС! — … Есть, сэр! Вот и пришел в себя… Уже хорошо. После такого зрелища кого угодно замутит. Над О.Доннеллом крепко поработали. Насколько крепко, что даже я еще такого не видал. Прежде всего — перекладину прибили слишком низко, примерно метр двадцать от пола — и О.Доннелл просто не помещался на кресте. Проблему решили просто — взяли валяющуюся рядом ржавую ножовку и отпилили ноги. Перехватили обе ноги жгутами, чтобы раньше времени от кровопотери не умер, прижгли раны паяльной лампой. И распяли — используя не пневматический молоток, а обычный молотой и дюймовые плотницкие гвозди. На стене, еще сохранившей побелку бурым было написано… Touts will be shot… Вот так вот. Ни больше, ни меньше. Touts will be shot… И в этот момент я забыл о том, что я русский, что я должен помогать — этим. Эти — из союзников стали террористами, ничуть не лучшими чем те, что в Бейруте. Здесь и сейчас я для себя решил — что пойду до конца. Какое общение может быть у праведности с беззаконием? И что может быть общего у света с тьмой… Внезапно я осознал, понял — что кое-что неправильно. Нету третьего! Один на стреме — мертв, второй во дворе — мертв, третий! Где третий? Ответом на этот вопрос стал щелчок пули об стену — похоже это было на то, как об стену ударяется камешек — и ответная короткая, на два патрона, очередь из М16 от двери… — Сэр, нас окружают! — Укройся! — проорал я — дай мне минуту! Мельком глянул — с той стороны ворота надежные, на громадном засове, только гранатой вышибать. Только одно место прорыва. И — только один выход для нас. Встал на колени перед распятым, понял голову. С изумлением увидел, как открылись глаза. Слезы проделали мутные дорожки в скопившейся на щеках распятого пыли. Кровь под крестом уже запеклась коричневой коркой. — Кросс… — Дейв, слышишь меня? — помочь этому бедняге было уже ничем нельзя, но узнать кто было необходимо, я подозревал, что тогда, в нашу последнюю встречу он сказал не все и поэтому поплатился — кто тебя так? — Я… тебя ждал… — каждое слово давалось с трудом — придешь… — Кто тебя так? Кто к тебе пришел? — О'Коннел… — Сам? Он был здесь сам? — Да… Он… ушел… уходи, убьют… — Работа — тоже он? Дейв, скажи — он? — Да… он… там были карты… — Где? Где, мать твою? Какие карты… — В компьютере… Карты… Города… программа… не знаю… Голова бессильно упала на грудь. Вот и все. Очередное жертвоприношение — свершилось. Сука… Мразь… Дориан бил от ворот одиночными, ему отвечали — короткие, нащупывающие цель очереди, стволов пять, не меньше. Если у них есть снайпер — а он у них есть — еще сквернее… Кевин О'Коннел… Командир Белфастской бригады ИРА, официально — один из региональных руководителей Шин-Фейн. Он знал о том, на кого стучит О.Доннелл, он просчитал наше появление и вовремя отсюда ушел — за подкреплением. Ему было все равно, расскажет что-либо мне Дейв или нет — он твердо рассчитывал не выпустить меня отсюда живым. В его расчетах и я и Грей — отыгранные фигуры. А вот хрен тебе! Ползком подполз к воротам… — Что? — Окружили. Они на холмах. Не высовываются, сжимают кольцо. Возможно, со стороны развалин подошли уже, я там простреливать не могу. — Надо прорываться! Держи их пока! — Как?! Ворота под прицелом! — Держи их! Отложил в сторону винтовку, снял со спины — как камень свалил — тяжеленный футляр с винтовкой. Расстегнул молнию футляра — он был полужестким — начал приводить в боевое положение — сошки, приклад… Вот сейчас и узнаем — у кого крепче очко… Добавил патрон, чтобы был полный магазин, подполз ближе, там где уже шлепались пули, выбивая из пола куски навоза. Сдвинулся левее, чтобы хоть частично быть прикрытым стеной. Пришла в голову мысль, что сейчас эти твари подойдут спокойно к стенам и забросают гранатами. Но сейчас… всему свое время… Прицел нашарил стрелка — тот лежал, особо даже и не скрываясь в зелени, и ствол его автомата, изредка вспыхивающий огнем был хорошо различим. На глаз оценил расстояние — ярдов четыреста, прицелился чуть выше, нажал на спуск. Винтовка дернула — и незадачливого стрелка за четыреста ярдов от меня пуля ударила с такой силой, что его аж приподняло над землей. Резко заткнулись и остальные… — Босс, фланги! Вскочив от винтовки, я подхватил автомат и бросился к правой стене, она была от меня ближе. Вовремя! Двое, одетые в камуфляж, даже особо не скрывались, трусцой приближались к стене, держа автоматы наперевес. Мне стрелять было проще — они бегут, я стою, у них цель — узкая бойница, у меня ростовая фигура. Скрыться им было некуда. Первого я подстрелил на бегу — пуля попала в голову и он упал как мешок, вперед, не сделав больше ни шага. Второй рухнул на землю., выстрелил — но его пуля отрикошетила от стены, моя — ударила в переносицу… От противоположной стены короткими очередями строчил и Грей… Если у них есть хоть один гранатомет — хана не вырвемся. Только и надеяться — что здесь не может быть гранатомета, здесь захолустье. — Минус три! У тебя? — Минус один сейчас! — отозвался Грей — двое от двери, то ли да то ли нет. — Нормально! — Дальше? — Дальше — сваливаем! Их человек десять осталось, они этого не ожидали. Сейчас кто-то из них побежал собирать всю местную шоблу по окрестностям. У нас час — не больше — иначе ляжем тут! Дверь держи, не давай им подойти на бросок гранаты! Хана иначе! — Понял! Добежал до винтовки, оставленной мною у самой двери, поднял ее, бросился обратно. Остановился там, где у стены, по моим прикидкам стоял Форд — от него до стены было метров пять. Чуть сдвинулся вперед — не хватало еще в бак попасть или в движок. На мгновение выглянул — встал точно! Вот теперь повеселимся. Прижал приклад винтовки к плечу и выстрелил — целясь по стене, в трех метрах от меня. Звук выстрела тяжелой снайперской винтовки в закрытом помещении больно дал по ушам, стена аж содрогнулась — по крайней мере, так мне показалось. Пуля не просто пробила стену — она выломала кусок стены, прошла стену насквозь и унеслась куда то в холмы… Пока провос, осаждавшие нас не прочухали картину, я передернул затвор и выстрелил еще разок. И снова та же картина — тяжелый удар по ушам, пролом в стене… Кто сказал, что из этого помещения только один выход, и еще один заваленный. Если у вас в руках винтовка, калибра 12,7 — выходов может быть сколько угодно. Повести винтовку за спину — как есть с разложенным прикладом и сошками — она еще пригодится, достал две гранаты. Аккуратно пристроил их в образовавшихся проломах, зацепив за вырванные пулей остатки арматуры, молясь всем богам, которые есть, чтобы ни одна из них не вздумала скатиться в помещение фермы — тогда сами себя грохнем. Осторожно выдернул чеки — и услышал два синхронных щелчка… — Ложи-и-и-сь!!! Громыхнуло — страшно, гулко, сдвоенный взрыв долбанул по ушам так, что в голову словно нож воткнули, визгнули осколки, пахнуло раскаленным воздухом. Большую часть осколков и энергии взрыва приняла на себя стена — но и нам мало не показалось… Я подскочил к полуразваленной стене, саданул изо всех сил ногой — и почувствовал, как иона проваливается. Двух пуль калибра 12,7 и двух гранат хватило… — Уходим! Пошли! Я обернулся — Грей лежал у самых дверей, лежал без движения… Проклятье… Подскочил — тот уже пытался подняться… — Куда? — В задницу… черт… Да уж… кстати — смешного мало, смех смехом, а песец опять-таки кверху мехом. Когда стреляешь лежа, и по тебе стреляют — довольно распространенное ранение. Винтовка лежала рядом, я буквально вырвал ее из рук, прицелился. Толчок в плечо — и разрыв гранаты подствольника на холмах. Напоследок высадил все оставшиеся в магазине патроны, особо не целясь и не высовываясь — штук двадцать их было — чтобы не совались… — Надо сваливать… Я рывком поднял напарника на ноги, потащил к пролому в стене. Мельком заметил, что оружие Грей тащит за собой, зацепившись рукой за ремень. Наш человек. Спецназовец только мертвый оружие из рук выпускает, оружие — это жизнь. — Сильно? — На излете… Там застряла, черт… — С той стороны перевяжемся. Терпи пока… Первым вылез, изогнувшись в три погибели, через пролом я. Тут же ушел за машину, как и рассчитывал. По машине редко били пули — как молотком по листу жести. Где же этот стрелок… Ага, есть! Вот он, родимый — на холме, за кустами спрятался. Думаешь, не видно тебя… Подвел прицельную марку, выстрелил несколько раз подряд. Попал или нет — не знаю, но заткнуться стрелок заткнулся. Да и срезанные пулями ветки с листвой солидно так с куста полетели. Снова рванул к пролому — дорога была каждая секунда. — Давай руку, помогу! Вместо руки Грей высунул в пролом дуло винтовки. Молодец все-таки — в этом дерьме и забыть про нее недолго, а если у тех же боевиков ИРА останется такая винтовка — поганое дело будет… — Принял! Давай! Со стороны входа — на слух определил — боевики уже не стреляли — поняли, что мы смываемся и спешно меняли позиции. Не глядя достал из подсумка гранату, выдернул чеку — руками, не зубами, зубами только в фильмах показывают, а в жизни все зубы на этой чеке оставишь — швырнул в сторону дома, метясь через крышу и стараясь зашвырнуть как можно дальше, чтобы не попало осколками. Получилось — на дворе, где лежал уже рыжий детина, пристреленный мною низко громыхнуло, визгнули по стенам осколки… — Руку давай! Грея я буквально выдернул из пролома, не вытащил — вспомнил занятия по экстренному покиданию отсеков подлодки. Потащил за руку же к машине… — Десять секунд! — я не говорил, я орал — если задержимся, ляжем… Хорошо, что эта была старая модель Форд Эскорт, с довольно солидным мотором — на Британских островах вообще уважают небольшие хэтчбеки с форсированными моторами, сказывается то, что дороги в основном узкие и извилистые. Ее вскрыть проще, там заводская противоугонка не стоит вообще. Машину я вскрыл самым простым и незатейливым образом — тупо саданул прикладом по стеклу и оно осыпалось в салон стеклянной крошкой. Засунул руку внутрь, открыл дверь. Скорее всего, эти гаврики машину в Британии угнали, сюда на пароме переправили. Тут, в холмах, на угнанных многие ездят. А я, получается, второй раз ее угоню. Повернулся — и все как в мгновение. Боевик — мелкий, с длинными волосами, в камуфляже. Автомат, направленный на меня. Почувствовал — не успею, начал падать. Грохнулся об землю — и тут раздались выстрелы. Два сразу… Грей успел первым — хоть и сидел с больной задницей, привалившись к борту машины — а все таки успел, достал свой Вальтер и выстрелил. Два раза — и точно, оба в голову… — С меня причитается… Помогу давай… Подхватил винтовку и выстрелил в сторону холмов — так выстрелил, что мне чуть плечо эта дура в обратную сторону не вывернула. Как бы то ни было — выстрел получился солидный и на несколько секунд все попрятались, соображая что я собираюсь делать дальше и из чего это такого я стреляю. Редкий град, бьющий по кузову машины и по стене утих — того мне было и нужно. Несколько секунд — но за это время я успел засунуть в салон машины все наше вооружение, запихнуть на заднее сидение Грея и устроить его задницей кверху — а кровило уже изрядно, полштанины пропиталось. Залез в салон и сам, пригнулся, рванул пучок проводов из под рулевой колонки, соединил нужные… Град снова пошел — но машина уже рванулась вперед, словно подстегнутый кнутом бык, ревя и завывая форсированным мотором. Слева кузов был пробит во многих местах, шины спущены — но и на ободах рванули довольно ходко… Уже на двигающейся машине я перебрался на водительское сидение — до этого был на пассажирском, оттуда дотягивался и до руля и до педали газа — так и тронулись. Придерживая руль локтями, достал пистолет — с автоматом одновременно стрелять и вести машину не получится. Двигатель надсадно ревел, перекрывая свист ветра, машину постоянно вело вправо — сказывались пробитые покрышки. Но пули больше не стучали по кузову, они со злобным посвистом пролетали мимо, но по машине не попадали — и от этого мне хотелось орать во всю глотку что-то веселое и злое… Трактор я заметил поздно — но его и невозможно было заметить раньше. Эти твари поставили его очень хитро — на проселочной дороге, сразу после того как дорога, огибая холм делала резкий поворот. Даже мотор выключили, чтобы не выдать себя заранее. Увидев стальную, уродливую, выкрашенную в зеленый цвет тушу поперек дороги — мелькнуло «попали…» — и на чистом инстинкте отпустил руль, не отпуская газ. Просто мне нужны были обе руки… Только потом я понял, что инстинкт — а это, между прочим, очень мощное оружие, без него не было бы эволюции и естественного отбора — подсказал мне самое верное решение, единственно верное в этой ситуации. Террористов было трое, и у каждого был пистолет-пулемет. Не мудрствуя лукаво, они все трое тупо залезли в длинный прицеп со стальными стенками — чтобы разом, всем троим открыть огонь по остановившейся машине, оставаясь в относительной безопасности за стальными стенками прицепа. У меня же были пробиты оба колеса слева, и переднее и заднее — а сам трактор тоже, перекрывая дорогу, стоял справа налево. И когда я отпустил руль, освобождая руки, машину сразу и резко повело в сторону пробитых колес — влево! В итоге, цель внезапно ушла из под прицела троих боевиков, стрелять смог только один из них, да и то, высунувшись из прицепа. Это нас и спасло. Машина вошла в препятствие как нельзя более удачно — скорость была невысокой из-за поганой проселочной дороги и двух пробитых колес — а тут еще в препятствие она ткнулась боком — энергия удара в таком случае снижается на две трети — да еще и между колес. У трактора Джон Дир две пары колес, передние поменьше и задние — побольше — вот между ними и пришелся удар, причем часть удара взяло на себя широкое переднее колесо — резиновое. В итоге меня, непристегнутого, не расплющило грудью о рулевую колонку и даже не поломало — а просто швырнуло вперед, навстречу мнущемуся с противным звуком металлу и осыпающемуся в салон лобовому стеклу. Сзади, точно также слетел на пол, в промежуток между сидениями, Дориан… Если попал в автокатастрофу, если тебя столкнули с дороги, первым делом — выбраться из машины. С этой мыслью я изо всех сил толкнулся плечом в дверь машины и почувствовал, как та поддается. Уперевшись ногами в искореженный метал, понимая, что судьба подарила нам лишние пять секунд, не больше я толкнулся сильнее. Получилось! Дверца поддалась окончательно, и я наполовину вывалился из салона… Еще успел вывернуться, повернуться лицом к опасности. Террорист в кузове тракторного прицепа отчетливо выделялся на фоне неба — как поясная мишень. Он держал пистолет-пулемет с пристегнутым сбоку магазином, целился в меня — а я целился в него из пистолета, который так и не выпустил из рук, когда машина врезалась в трактор. Выстрелили мы одновременно… И оба попали — и он и я. Мне словно лошадь в грудь лягнула, аж искры перед глазами заплясали — но попал и я. Попал точно — на фоне неба это выглядело так, будто от сосуда откололся черепок, и плеснуло чем-то. Террорист вывалился из прицепа, я остался лежать… Как говорится — кто был, тот поймет. В бою происходят самые невероятные вещи. И все по одной простой причине — во время боя в крови бушует адреналин. «На адреналине» можно вести бой, катаясь в собственных кишках, можно стрелять, когда в сердце застряла пуля. Много можно чего делать. И поэтому, когда пуля попала мне в грудь, я не только не потерял сознание, не только смог выстрелить в ответ — но смог сделать еще кое-что. Я сумел рукой дотянуться до подсумка, достать из него гранату, выдернуть чеку — и закинуть красивым таким, почти баскетбольным броском в прицеп, где пытались понять, что происходит двое оставшихся в живых террористов. Когда громыхнул взрыв подумалось — дикие мысли в голову приходят — ну вот, теперь и сознание терять можно… Но сознание не терялось… Вместо этого сильно болела грудь, в ней что-то хрипело, першило. Не вставая, я закашлялся, заперхал — боль усилилась, но дышать можно было. Что за дьявол… Бросив пистолет, помогая себе руками, я выполз из машины, встал на колени. Начал ощупывать себя и только сейчас понял, что произошло. В меня попали две пули — только две. Одна из них в щепки разнесла спаренный магазин в подсумке. А вторая — если бы у меня было снаряжение старого образца — она бы сидела у меня в груди. Если бы у боевика ИРА был не старый пистолет — пулемет, а автоматическая винтовка — я был бы уже мертв. Но у боевика был старый BSA, а у меня разгрузка с подкладкой из кевлара, тяжелая, но одновременно служащая легким бронежилетом — девятимиллиметровая пуля ударила меня в грудь и застряла в кевларовой ткани. При этом, динамическим ударом сломав одно или даже два ребра… Приплыли… Сменил магазин, огляделся. Времени все равно нет — сейчас все местные провос, разъяренные нашим бегством с фермы шпарят сюда. От фермы мы на километр отъехали — не больше…. Трактор! Обернулся — как раз чтобы увидеть, как кто-то чертыхаясь, открывает заднюю дверь машины… — Цел? Грей посмотрел на меня — и я ужаснулся, пол-лица кровью залито. Сначала мысль мелькнула, что его либо осколком достало, либо тот прово успел все-таки выстрелить. Только через пару секунд до меня дошло, что если бы это в самом деле было бы серьезное ранение в голову — Дориан сейчас бы со мной не разговаривал и из автомобиля вылезти не пытался бы. — Как это так… Черт, осторожнее… Давай! — Нехрен мне лежать, босс, задница болит, сил нету… Когда мы в это въехали — я упал и рожей прямо об прицел. А он в стальном корпусе… Везет сегодня нам. Как утопленникам — Чем сначала займемся? Рожей или жопой? — На твой выбор, босс. Льда нету? — Чего нет — того нет. Прими-ка для анестезии… С задницей вопрос решили просто — пуля была на самом излете, она так и застряла под кожей, в мышечных тканях, вынимать ее не было ни времени ни возможностей, нужно было просто сделать так, чтобы рана не кровила и в нее не попадала зараза. Поэтому я — медик из меня хреновый, признаю — достал флажку с коньяком, плеснул на рану для обеззараживания, и налепил сверху большой кусок пластыря из аптечки. Остаток коньяка Грей тут же принял внутрь — тоже для обеззараживания, мне ничего не оставил. Лечение хреновое, признаю, но больше ничего в таких условиях и при дефиците времени не сделаешь. С лицом было еще проще — просто неудачно упал и прочертил через весь лоб сильно кровоточащую борозду. Чем обеззараживать уже не было — поэтому, просто наклеили пластырь. Индивидуальный пакет использовать не стали — мало ли что дальше будет… — Слышишь? — Грей показал дальше по дороге Слышать то слышу. Машина. Сейчас подойдут с двух сторон и возьмут в клещи. — Трактор. Как? — Нормально… — Давай, помогу. Заведешь? — Не вопрос. Трактор — это и в самом деле выход. Здоровенные, больше метра колеса и подвеска как раз для таких холмов — с ним мы можем не привязываться к дорогам а переть напрямик. Вдвоем в кабине поместимся… На тракторах никогда не ставили ни противоугонок, ни даже нормальных ключей — их никто никогда не угонял и в этом тоже был плюс. С мой помощью Грей забрался в кабину, туда же я передал ему автомат и винтовку — удивительно, но лицо моего напарника близкого знакомства с корпусом прицела не выдержало, а прицел знакомство с лицом — вполне даже. Впрочем — удивительного нет, тут же прицел рассчитанный на отдачу пятидесятого калибра, их очень прочными делают… Машина… Машина — старенький пятидверный Остин — показалась на дороге как раз в тот момент, когда утробно взревел тракторный двигатель. Я ждал ее — притаившись за прицепом и держа винтовку на изготовку. Могло быть, конечно и так, что это просто фермер ищет свой угнанный трактор. Но когда машина развернулась поперек дороги и из нее выскочил человек в камуфляже и со Стерлинг-Армалайтом в руках — стало понятно — никакие это не фермеры. Его я снял сразу, когда тот еще не успел занять позицию для стрельбы — выстрелил дважды и он споткнулся на бегу, ткнулся лицом в дорогу, выронив автомат. Со стороны машины не последовало ни выстрелов ни телодвижений — там явно кто-то был, но связываться он не захотел. Видимо, решил дождаться остальных… Трактор пошевелился — тяжело, солидно, как шевелится медведь в берлоге. Двигатель взревел громче, сдвоенные трубы синхронно выпустили в воздух клубы сизого дыма — но почему то трактор с места не двигался. Заскрипел металл… Черт… Машина, верней то, что от нее осталось, мешает выехать. И ведь не сдвинешь с места эту машину проклятую… Делать было нечего — я перебежал от прицепа к самому трактору, перелез через машину, поднялся по лесенке в кабину… — Что? — Хреново… — Грей пожевал губами — щас назад сдам. Руль до упора влево и на пониженной — прорвемся, нахрен…! Где была пониженная я не знал, Грею же, который судя пор виду в тракторах разбирался, было хреново — он и на сидении то сидеть нормально не мог. Но движение назад, а не вперед результат дало — трактор своими колесами отпихнул искалеченную машину и остановился. Я заметил движение на ближайшем холме, выстрелил, попал или нет — не знаю… — Все, теперь сваливаем. — К машине? — К ней самой. Давай напрямую, через холмы — только не опрокинь… |
|
|