"Виктор Александрович Миняйло. Звезды и селедки (К ясным зорям-1) " - читать интересную книгу автора

- А почому ты здеся? Чево не пошла за своими?
- Сирота, - пояснил я. - У нее там никого нет.
Шкарбаненко молча оглядел меня с головы до ног, усмехнулся какой-то
своей мысли и перевел взгляд на заложников.
- А ты? И ты?
- Обходчики мы, - вздохнув, ответил Тадей и искоса, с неприкрытой
ненавистью посмотрел на меня.
- Потому как они, - указал на меня глазами Тилимон, - имеют
касательство до новой власти.
- Угу, - выпятил губы Шкарбаненко. - Так, так... А ты, часом, не
еврейка? - снова привязался он к Ядзе.
- Цо пан мувит?! - содрогнулась та. - Полька естем... - И торопливо
вытащила за шнурок нательный крестик из-за пазухи.
- А чем можешь доказать, что ты полячка? А может, у тебя ета... -
загоготал он. Его бандюги тоже захлебнулись от смеха.
Ядзя испуганно захлопала зелено-синими, в ту минуту почти
придурковатыми, глазами, а Евфросиния Петровна от злости пыталась
проглотить какой-то невидимый комок.
- Быдло! Она тебе в дочки годится! - прорвало ее.
- Вот ты яка! - атаман пожевал губами. - Ты што ж желаишь, штоб мы и
тебя проверили на етот предмет?.. Ты тож коммунистка? - И он крадущейся
походкой приблизился к Евфросинии Петровне. - Как, ребятушки, годится она
еще аль нет?
- Бесстыжие да еще и безголовые! - Моя жена бесстрашно посмотрела
бандиту прямо в глаза. - Мы народные учителя. Учим детей. Может, и ваших,
чтобы в отцов не пошли!
- К боль-шо-викам нанялис-сь! - чуть ли не проткнул ее пальцем
Шкарбаненко.
- Ну, и к большевикам! - упрямо повторила Евфросиния Петровна. - К
обществу, дурак, к народу! А вот ты к кому нанялся?!
Я обмер. Понял - все кончено.
- Я думаю точно так же! - громко ли, тихо ли, но сказал и я. И может,
впервые почувствовал, как между мною и женой моей Евфросинией Петровной,
между сердцами нашими мелькнула искра-молния. Я знаю, что так же поступила
бы и она - большая любовь всегда готова принять судьбу и муки любимого
человека.
Но наш "оппонент" все-таки победил нас в споре.
- Выведите етих антиллигентов и выпустите излишек вума из ихних
дурных голов.
Нас потащили из хаты.
Почему именно меня с женой должны были убивать во дворе, а не в нашем
доме, я не знал. Этого не знают и те, кто ставит расстреливать возле стены
или привязывает к столбу. Да разве человеку не все равно, где умирать?
Палачи за многие века своего существования выработали целые ритуалы
убийства, и нарушение их, этих ритуалов, лишило бы палачей наслаждения от
убийства. Одни из них сгоняют тысячные толпы к эшафоту, выставляют
садистов в мантиях, и те под барабанную дробь изрекают: "Смерть!" Другие
дают осужденному возможность помучиться в ожидании, надежде помилования до
тех пор, пока венценосный палач не изречет то же самое: "Смерть!" Он, этот
венценосный изверг, никак не натешится своей ролью, его раздирают