"Александр Мирер. Знак равенства" - читать интересную книгу автора

- Устами младенца! - Риполь очень доволен. - Глас народа - глас божий.
- А, глупости! Ключи счастья... Почему мы не остановились на амебе?
Глупая, детская недальновидность!
- Никто не смог бы остановиться.
- Кто знает? Был у меня период сомнений, Рип, но я легкомыслен и
сентиментален. Куча предрассудков! Я слишком любил старика, Риполь. Я
говорю о Винере. Знамя, выпавшее из рук, и прочее. И вот что еще. Передать
человека по радио - это великолепно, дух захватывает, но зачем, какой
будет толк? Мало нам телевизоров? Не передать надо, а создать по образцу,
не разрушая его. Оживлять мертвых, дружище. Мгновенно заращивать раны,
творить заново глаза, вытекшие из глазниц; ноги, оторванные снарядами и
отрезанные машинами. Люди в долгу перед наукой, и наука в долгу перед
людьми. Плутоний, напалм, лучи смерти созданы в таких кабинетах. Око за
око, зуб за зуб! Я хотел заплатить общий долг ученых.
Бронг ходил по кабинету кругами, не останавливаясь, легким, широким,
размашистым шагом, и Василий Васильевич залюбовался им и подумал, что сам
он давно так не ходит, и давно уже знакомые дети на бульваре говорят ему:
"Здравствуйте, дедушка". Двойник... Боже мой, какой я ему двойник!
Месячный отчет, пенсия близко - вот и все мои тревоги. Мелкие заботы,
ничтожные дрязги...
- ...Не удалось, не вышло - пусть так, но бесполезность - вот это
отвратительно! Простой пользы, и той нет... Мой дед был акушер, на
прогулках показывал мне тростью - смотри, внук, этот парень родился почти
что мертвым. А что умеем мы с вами? Играть в кошки-мышки?
На экране белая эмаль и стеклянные стены лаборатории. И кролики. Без
конца кролики. Руки, обезличенные резиновыми перчатками, держат их за уши
- мертвых кроликов, живых кроликов, мокрых, сухих, опутанных проводами,
испуганных и безразличных. Горят газовые горелки, отражаются огни в
лабораторном стекле, и снова рука в хирургической перчатке поднимается над
рамкой экрана. Полосатый кот свисает с руки, мокрая шерсть дыбом. Мелькает
веселая обезьяна, хохочет, раскачиваясь и выставляя здоровенные клыки...
- ...Кошки-мышки, - угрюмо повторил двойник.
До чего похож, какое редкое сходство! Не удивительно, что кассирша
приняла Василия Васильевича за актера и провела без билета прямо в ложу.
Одна из загадок решилась, к его удовлетворению. Но появились другие.
Голос. Актер говорит с экрана его голосом - еще одно совпадение? Тогда как
объяснить удивительное чувство тождества ощущений? Встряхивая головой,
Поваров убеждал себя, что фильм художественно очень слаб и тема
неинтересная. Фантастика! Не любит он фантастику. Не хочет на это
смотреть. Не хочет, не верит!
Тщетно. Отчуждение рушилось. Как будто он сам смотрел на себя с экрана
захудалого кинотеатрика. Как будто он сам готовился пройти последний путь,
признав бесполезным весь труд своей жизни. И говорил, убеждал,
втолковывал: "Послушай... Жаль разрушать такой аппарат, не испробовав...
Послушай! Другого выхода нет. Использовать его на благо невозможно.
Использовать во вред очень легко. Смотри! Подойди к окну, посмотри из-за
портьеры - вот они, двое в штатском..."
Василий Васильевич стоит с Риполем у портьеры и смотрит вниз. Напротив,
в тени подъезда - двое в штатском, чины Особой канцелярии, и ничего нельзя
поделать. Нет спасения. Двадцать лет они работают с Риполем и умеют только