"Георгий Миронов. Игуана " - читать интересную книгу автора

Так что место, чтоб ноги разогнуть, было.
А возможности - не было.
- Все-таки можно купить многое, даже любовь. А здоровье не купишь, -
подумала Марфа, тяжело выдыхая воздух сквозь сложенные трубочкой тонкие
губы. - То есть, конечно, врачей, лекарства, - это пожалуйста. А здоровье -
нет...
Она тяжело повернулась боком, подставляя, под пружистые струи джакузи
бока, где давно слилось в некое плотное единое целое и бедро, и талия, и
бок.
- Ах, хорошо...
Ее давно мучила странная болезнь, вот так же как её тело слившаяся
воедино с опоясывающим лишаем жестокая аллергия. То есть кроваво-красные
чешуи величиной с золотой луидор опоясывали её бока в любое время. Но стоило
ей съесть что-нибудь сладенькое, как эти красные чешуи начинали мучительно
чесаться и болеть. Не помогали ни патентованные заморские лекарства, ни
сверхсовременные мази и кремы.
Но если подобрать температуру воды и точно выверить напор
кислородно-воздушных пузыриков так, чтобы не слишком слабо, но и не слишком
сильно, то боль и нестерпимое жжение проходили... И то сказать, - не
девочка - ухмыльнулась Марфа. - Восемьдесят в этом году.
Ей вспомнились все болезни, которыми она страдала за восемь
десятилетий. Выходило не так ух и много.
В детстве Марфа была чудо как хороша. И то сказать - сошлись в ней
Восток и Запад, Средняя Азия и Древняя Русь. Мать - русская, прослеживающая
свою родословную до XVII века. Дед по матери, генерал Зеленский, был
начальником всех тюрем Туркестана. Дворянин, красавец, хотя и склонен был к
полноте... Не от него ли у Марфы тучность? Хотя и дед со стороны отца,
Разорбай Кудибеков, был, по рассказам, тучен... Дедов Марфа не застала: их
обоих большевики убили ещё в начале 1918. А она родилась в конце июня.
Родителей помнила. Отец - Асхат Разорбаев, ушел в Афганистан, - когда
ей было лет 6-7. Но помнила его лицо, - добродушное и полное, всегда
лоснящееся, покрытое густой черной бородой. Помнила, как играла у него на
коленях рукояткой маузера, ножнами богато украшенного золотой насечкой
кинжала. А вот семейных драгоценностей не помнила. Их увез дед в пуштунские
горы. А то, что осталось на руках, на шее, в ушах матери, - все ушло на
лепешки, чтоб не умереть с голоду.
Когда отец ушел за кордон, преследуемый красными, не имея возможности
пробиться к кишлаку, в котором, уехав из большого города, жила его семья,
мать собрала немногие вещи и снова бежала. В другой кишлак, в многих
километрах от тех мест, где люди знали, что она жена курбаши. Тем и
спаслись.
Вот и все с дедами да отцом. Мать умерла в 1926. Так что воспитывала
Марфу советская власть: детдом, работа на хлопкоочистительной фабрике,
рабфак, замужество.
В 1936 году она познакомилась с Робертом Локком, американским
инженером. И начался новый этап в её жизни. Что осталось от прежнего?
Марфа поморщилась: бок болел нестерпимо. Она дотронулась до зудящего,
пылающего места на боку, под левей грудью, нащупала утолщение. Мало того,
что снаружи все горит, ещё и опухоль какая-то назревает, - с тревогой
подумала она. Подлая штука болезнь не разбирает, кто богат, кто беден.