"Дмитрий Мирошник. Рассказы (Профессор Рахманович, Шальная пуля, Шапка по кругу)" - читать интересную книгу автора

не понимаешь, еще толком не знаешь, как влиться в этот новый мир. Ситуация,
знакомая каждому новому иммигранту.
Живем на пособии, снимаем квартиру, ходим на курсы английского. Как
все. Денег в обрез. Экономим на всем. Самая тяжелая экономия - на куреве.
Курсы английского - на Мэри-стрит. Каждый день хожу пешком с Куджи в
Сити и обратно. С одной стороны, это интересно - глазеть вокруг на все
новое, непривычное. А с другой - экономлю на автобусе, чтобы купить
сигареты. Занятия на курсах начались в феврале. Жара и зной. Каждый день
прохожу мимо нескольких баров, из которых несет пивным духом и
кондиционерной прохладой. Хочется пива, но жалко денег - лучше купить
курева. Наконец, решаюсь. В кармане - заветные три доллара. Захожу и
озираюсь. Обстановка разительно не похожа на советские пивные. Большинство
посетителей бара по-одиночке сидит за высокими столиками, медленно
потягивает пиво из высоких стеклянных бокалов, раздумчиво курит. На стенах -
работающие телевизоры.
Я заказал бармену скуну пива. Она стоила $2.60. Положив 40 центов сдачи
в кошелек, я выбрал пустой столик у стены, закурил сигарету и жадно
отхлебнул три глотка. Добившись вожделенной цели, я стал растягивать
удовольствие, сдерживая неукротимое желание выпить все одним махом.
На экране телевизора возник диктор, начавший что-то говорить. В то
время для меня английская речь являла собой неразделимый на отдельные слова
сплошной поток симпатичных, но малопонятных звуков. Я услышал, что несколько
раз диктор произнес слово Руанда. Я заметил, что все повернули головы к
телевизору и внимательно слушают диктора. На экране появились кадры
репортажа из Руанды.
По лесной грунтовой дороге медленно текла река из тысяч черных людей.
Они несли свой жалкий скарб, сложенный в матерчатые узлы, которые держали на
головах. Эти узлы колыхались в такт их шагам, словно рыбачьи поплавки над
людской рекой и были символами беды. На спинах многих женщин были
примитивные тряпочные ленты, которыми были обмотаны почти грудные дети.
Полчища мух облепили лица этих несчастных. Их глаза не были глазами
младенцев - страдания превратили их в глаза мудрых старцев.
На экране возник номер какого-то телефона. Через некоторое время его
сменили цифры со знаком доллара. Я понял, что объявлен сбор пожертвований в
помощь беженцам из Руанды.
Я почти допил свое пиво, когда обратил внимание на просто одетого
посетителя, который подошел к бармену и что-то сказал ему, кивая на экран
телевизора. Отвечая ему, бармен кивнул головой и рассмеялся. Посетитель снял
с головы рабочую кепку с длинным козырьком и что-то громко сказал, обращаясь
к посетителям бара. Все молча потянулись к своим кошелькам. Человек с кепкой
начал обход столиков. Каждый бросал в его кепку деньги. Я заметил, что это
были бумажные деньги. Значит, не менее пяти долларов.
Меня охватило стыдливое чувство неловкости. Мои 40 центов могли
показаться издевательством. Еще хуже было уйти, не положив в кепку ничего.
Мне можно было не позавидовать. Когда сборщик подошел ко мне с протянутой
кепкой, я вынул свой кошелек, открыл его и перевернул. В мою ладонь упали 40
центов.
- Sorry, I have no more money... - промямлил я и, перевернув ладонь,
отправил несчастные 40 центов в его кепку.
- It's o'key, no worries! - ответил он и улыбнулся.