"Валерий Олегович Мисилюк. Последний вальс Золушки (Сказка для взрослых)" - читать интересную книгу автора

второго курса института выгнала! Завалила на анатомии. Хотя Володя был
талантлив. Мог только на секунду приложить ухо к груди больного, и тут же
определить, порок ли сердца, или недостаточность, какая. Или в легких, какая
патология. Пятнадцать раз ходил Сысин сдавать анатомию, а так и не сдал!
Последние три раза - к Агафье Васильевне домой. Она жила одна в маленьком
деревянном домике на окраине. С печкой и баней. Вернее, не совсем одна. С ней
жила маленькая собачонка неясной породы. Муська. Она была кем-то вроде
компаньонки. С нетерпением ждала Агафью с работы. Но то ли скучала, то ли
курить хотела. Встречает, и дышит сипло. Рядом устраивается. Ждет, когда
профессорша свою беломорину закурит. И тогда вздохнет облегченно. Лежит,
нюхает, наслаждается! Иногда и окурок доест.
- Мне кажется, она меня не любит вовсе! - Говорила профессорша.
Странно, но Володя на неё не обиделся. Подружились даже. И частенько
вместе коньячком баловались. За жизнь беседовали. Потом Сысин милиционером
стал. И на заочный юридический поступил. А вскоре в уголовном розыске стал
работать. До начальника дошел. Вот где его настоящий талант проявился! Володя
Сысин мне дальним родственником приходился. Так что я эту историю из первых
уст знаю.
Перед самым Новым годом взяла Агафья Васильевна отпуск. Идет домой не
спеша. Авоськой с тремя апельсинами помахивает. А мороз изрядный. Тут как раз
Володя ехал. Предложил подвести. Его милицейский "Москвич" был доверху забит
шампанским, тортами, колбасой. К празднику себе и друзьям накупил. Он и
предложил, когда до дому довез:
- Давайте мы, Агафья Васильевна, за католическое рождество хряпнем!
- Тебе бы, Сысин, только повод найти! Давай, на стол накрывай. А я печку
растоплю. Потом еще в баньке попарюсь. Печка у неё была интересная! Дом
топишь, а заодно и баню. В баню небольшая дверца прямо из кухни вела. Всегда
была баня готова к употреблению.
Чокнулись они, выпили шампанского. Рядом Муська вертится. Ждет, когда
закурят.
- Ты, Володя, не торт мне подсовывай! А давай-ка, мы с тобой вальс
станцуем! Давно я его не танцевала. - Она включила радиолу, скрылась за
занавесочкой. И вскоре вышла оттуда без очков, в единственном своём голубом
платье с кружевным белым воротничком. И маленьких белых туфельках-лодочках. И
Сысин закружил её по крошечной комнатке в облаке воспоминаний.
- Спасибо! - У Агафьи земля пошла кругом перед глазами. Присела.
- Ты иди, Володя. Тебе к семье надо. А я посижу по-стариковски. Потом,
вот, в баньке покисну. - У Сысина было пятеро детей, и он не стал
задерживаться.
В суете праздников забыли как-то все про Агафью. Володя месяца через три
вспомнил. Звонит на работу. Отвечают:
- Не пришла ещё из отпуска. Может, заболела?
Поехал к ней домой. Никто не открывает. Только Муська из-за закрытой двери
гавкает. Володе-то решительности не занимать. Позвал понятых, вскрыл дверь.
В маленькой кухоньке на полу лежал отпрепарированный женский труп. Почти
без кожи. С мышцами коричневого цвета и пустым животом. А к запаху Володя
давно на своей работе притерпелся. Лежал труп уже месяца три. Как вышла
профессорша из бани, так, видно и померла. А Муська голодать не привыкла. Вот
и ела свою хозяйку потихоньку! Как препарировала. Как только она без курева
обходилась?