"Юкио Мисима. Запретные удовольствия" - читать интересную книгу автора

любопытства. Уродство этих родственных ему душ, однако, ранило его чувство
собственного достоинства. Их мерзость ударяла прямо в то место, где гноилась
его давно взлелеянная мука от ощущения себя не таким, как все. "По сравнению
с ними, - думал он, - лицо Хиноки - почтенное и, по крайней мере, его
уродство вполне мужское".
Трамвай прибыл на пересадочный пункт идущего в центр транспорта.
Мужчина в куртке распрощался со своим приятелем и встал у двери. Юити
проследовал за ним и вышел. Им двигало скорее чувство долга по отношению к
себе, чем любопытство.
Перекресток оказался на удивление оживленным. Юити подождал следующего
трамвая, держась как можно дальше от мужчины в куртке. В овощном магазинчике
прямо перед ним в изобилии горами были сложены осенние фрукты под слишком
ярким освещением. Здесь был виноград, пурпурный под темноватым налетом, его
солнечное осеннее великолепие смешивалось с золотистой хурмой. Груши тоже
лежали вместе с ранними недоспевшими оранжевыми апельсинами. Там были и
яблоки. Горы фруктов, однако, были холодны, как трупы.
Мужчина в куртке бросил взгляд в сторону Юити. Их глаза встретились.
Юити равнодушно отвел взгляд. Взгляд мужчины, невыносимо настойчивый, не
дрогнул. "Неужели мне уготовано судьбой спать с этим человеком? По-видимому,
у меня нет выбора". При этой мысли Юити бросило в дрожь. К этой дрожи
примешивался какой-то нечистый гнилостный сладковатый привкус.
Подошел трамвай, и Юити быстро вошел в него. Возможно, во время своего
прежнего разговора они не видели его лица. Нельзя, чтобы они сочли его за
себе подобного. В глазах мужчины в серой куртке, однако, горело желание.
Приподнявшись на цыпочки, он внимательно вглядывался, пытаясь отыскать лицо
Юити. Совершенное лицо, бесстрашное лицо молодого волка, идеальное лицо...
Однако Юити стоял к нему спиной, облаченной в темно-синий плащ, и
смотрел на плакат, нарисованный осенними красками: "Приезжайте на горячие
источники Н. осенью!" Все рекламные объявления были одинаковы. "Онсэн,
хотэру [26], комнаты на день или на неделю, вы можете здесь отдохнуть,
посетите наши романтические гостиницы, у нас самые лучшие условия, самые
низкие цены..." На одном плакате был силуэт обнаженной женщины на стене и
пепельница с дымящейся сигаретой. "Остановитесь в нашем отеле - и вы
запомните эту осеннюю ночь на всю жизнь", - гласила надпись.
Эта реклама наполнила Юити болью. Он приходил к неизбежному заключению,
что обществом правит гетеросексуальность - этот бесконечно утомительный
принцип правила большинства. Трамвай вскоре подошел к центру города и
покатил под светом из окон учреждений, уже закрытых или собиравшихся
закрыться. Прохожих было мало, вдоль улицы темнели деревья. Вагой
остановился у парка. Юити вышел первым. К счастью, вместе с ним выходили
многие. Тот человек оказался позади всех. Юити перешел улицу с другими и
вошел в маленький угловой магазинчик напротив парка. Взяв журнал, словно
собирался читать его, он внимательно осмотрел парк. Обеспокоенный мужчина
стоял перед бэндзе - общественной уборной сразу за тротуаром. Он явно искал
Юити. Мужчина вошел в туалет. Юити вышел из магазина и, пробираясь через
поток движущегося транспорта, быстро перешел улицу. Туалет темнел под
деревьями. Однако там ощущался намек на толпу, тихо передвигающуюся,
бесшумно спешащую. Так бывает, к примеру, на общедоступном банкете, когда
все двери и окна плотно закрыты, а слабые звуки музыки, звон тарелок, хлопки
открываемых пробок едва различимы. На самом деле это была общественная