"Николай Семенович Мисюк. Ночной вызов (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Николаевич не только невропатолог, но и нейрохирург. Его докторская
диссертация была посвящена разработке новой операции на головном мозге. Он и
теперь иногда оперирует.
- Диссертации, диссертации! - Круковский рукавом халата смахнул со лба
пот. - Знаю я этих диссертантов, нагляделся на них! Только бы защититься да
пристроиться на теплое местечко! Он, видите ли, и теперь иногда оперирует!..
А что это значит - иногда? Два раза в год? Или того реже? Хирург должен
оперировать всегда, постоянно, каждый день. Как профессиональный спортсмен -
тренироваться. Вернешься из отпуска - к столу боишься подойти. Такое
ощущение, словно все забыл, ничего не умеешь. Две недели маешься, пока не
втянешься в прежнюю колею. Может, он и был нейрохирургом, твой Пескишев, да
весь вышел!
- Ну и что же?! - усталость и отчаяние оттого, что они теряют больную -
молодую и красивую женщину, которой бы еще жить да жить, сделали обычно
покладистую и добродушную Зосю Мелешко злой и раздражительной. Если бы она
знала, что надо делать с этой больной... Если бы Круковский это знал... Если
бы они могли сделать что-то значительное, необходимое, рождающее надежду,
тогда кому нужна была бы эта бессмысленная перепалка? Да у них в таком
случае на разговоры минуты свободной не было бы. В том-то и беда, что они
ничего такого не знали и ничего не могли - только ждать, и пытались прикрыть
свое незнание, неумение ненужными словами.
- А то, что ты до сих пор не поставила ей диагноза, - съязвил
Круковский. - Думаешь, Пескишев преподнесет тебе на блюдечке с голубой
каемочкой? Не надейся. А вот хирург... Хирург разрезал бы и посмотрел. И вся
картина...
- Да, конечно, - вяло согласилась Зося, - я понимаю... Вы, хирурги, -
элита медицины. Давай я покачаю, а ты... А ты сделай что-нибудь. Разрежь,
зашей - только спаси. Она ведь так молода, господи...
- Увы, Зосенька, увы... В данном конкретном случае нужен не хирург, а
чародей с ведром живой воды. Промыл глаза и готово: топай, девочка, радуйся
жизни...
- Тогда не чванься. Все вы, хирурги, - просто мясники. Разрезать и
посмотреть - велика хитрость.
- Старо и неостроумно, - обиделся Круковский.
- Совсем не старо! - Зося чувствовала, что говорит лишнее, но уже не
могла остановиться, ее понесло. - Хоть убей, не могу себе представить
мыслящего хирурга!
- Ну, знаешь, если ты такая умная, то я тебе не помощник! - взорвался
Круковский. - В конце концов это ваша больная, вот вы и занимайтесь ею. Я
стараюсь изо всех сил, потею, а ты мне гадости всякие говоришь! На, сама
покачай, может, вежливее станешь. - Николай Александрович взял Зосю за руку,
усадил на свое место, а сам вышел из перевязочной и закурил, нервно ломая
спички.
- Ладно, ладно, тоже мне герой! И без тебя обойдусь! - пряча за
нарочитой грубостью смущение, пробормотала вслед ему Зося и стала с
остервенением нажимать на баллон. "Зря я так, - устало подумала она. -
Николай - отличный хирург, конечно, ему обидно... Сумасшедшая тоска на
сердце - неужели мы ее и впрямь потеряем? Или уже... Уже потеряли? Как же
бесконечно мало мы знаем и умеем, как бесконечно мало..."
Круковский курил, стряхивая пепел в спичечную коробку и изредка