"Сергей Митрофанов. Сталин как новый русский." - читать интересную книгу автора

все, что до сего момента уже было написано, скажем, Авторхановым в
"Технологии власти" и "Загадке смерти Сталина". Но Авторханов на нашем
книжном рынке, больше склонном к истории по Рыбакову и Бурлацкому, как-то
не прижился, и Радзинскому удалось, можно сказать, невероятное - стать на
сегодняшний день единственным действующим отечественным толкователем
феномена "русской диктатуры". А то, что такое толкование сильно смахивает
на триллер, - вот это заслуживает отдельного внимания. Он так прямо и
пишет: биографии Сталина - это триллер, история захвата и удержания власти,
история интриг и убийств. В каком-то смысле так оно, наверное, и есть, но
как-то так получилось, что, по Радзинскому, это прежде всего успешная
история, фактически чуть ли не единственная успешная история в России.
Никто же не станет спорить, что никогда в другое время и ни в чем другом -
ни в космическом соревновании, ни в последних малых войнах, ни в
выращивании помидоров - в России не было окончательного успеха. А у Сталина
- был. И он умер в своей постели.
Молчал Сталин (до Октябрьского переворота) - значит, задумывал,
планировал, замышлял. Говорил - гипнотизировал, обманывал, подчинял.
Упоминали его имя - значит, росла популярность, замалчивали - значит,
проводилась им секретная операция, многоходовка. Например, во всех
традиционных исследованиях написано, что Сталин боялся так называемого
"Завещания Ленина" ("Письмо к Съезду"), где-то даже было рассказано, что
всех делегатов объезжали мотоциклисты в кожанках и отбирали
распространенный документ. Нет, утверждает Радзинский, ничуть не бывало -
как и все остальное, ленинское письмо Сталин чуть ли не сам и спланировал.
Как, почему, зачем ему это было надо? Очень просто. Ведь что ему Ленин
инкриминировал? По сути, только грубость, а грубость для партии соратников
и потенциальных конкурентов однозначно плюс. Не ум же, не интеллигентность!
Да, действительно, представлять историю периода через биографию Сталина,
а биографию Сталина как историю успеха - это феномен новой ментальности.
Ведь до сих пор наше прошлое изображали сначала как историю преодоления и
подвига, а потом как историю преступления и глупости - и в любом случае как
историю масс в наскальных рисунках пленумов и съездов. Обе версии
сосуществовали с одним и тем же набором фактов, лишь тасовали их в разных
комбинациях. Важно не то, что в это идейное противостояние, как
компьютерный вирус, вклинивается совершенно "новорусская" интерпретация
(хотя это тоже важно), а то, что, по мнению "детей", до сих пор не
замеченная уникальность нашей государственности, нашего особого пути
заключается в том, что у истоков стояли личности в каком-то смысле
замечательные - германский шпион и крутой громила. Пассионарии, мать вашу!

Виктор Суворов, по сути, перекликается с Радзинским в изображении Сталина
эдаким Джокером-Николсоном из "Бэтмена". В своем новом романе "Выбор" он (а
все художественные произведения Суворова - производные от его
военно-исторического исследования "День М" и так же держатся на
оригинальной теории существования сталинского суперплана покорения мира)
точно так же как Радзинский, на грани исторической точности и новорусского
фольклора выворачивает известный эпизод покушения на Троцкого. Так, по
Суворову, приходят как-то к Сталину с рацпредложением стрелять врагов
народа, и в частности Троцкого, из противотанкового ружья. Во-первых,
эффективно, во-вторых, зловеще. "Это хорошо, - говорит Сталин, - из