"Владимир Митыпов. Геологическая поэма" - читать интересную книгу автора После окончания семилетки он вознамерился было поступать в горный
техникум - почему-то именно в Алданский, хотя такой же техникум можно было найти и поближе, - но отец смотрел на дальнейшее образование Вали иначе: десятилетка, а затем - горный институт. Валя спорить не стал, и жизнь продолжалась по-прежнему. В их поселке средней школы не было, поэтому три оставшиеся зимы Валя проучился в школе-интернате райцентра. Он заканчивал девятый класс, когда отца перевели работать в город - в новообразованную экспедицию. И вот тут Валя впервые в серьезном вопросе выказал самостоятельность и твердость характера - он наотрез отказался уехать до окончания средней школы. Собственно, школа-то тут была почти ни при чем - в партии, с которой он проработал минувшее лето, его, при тогдашней нехватке кадров, считали вполне серьезным исполнителем, хоть и внештатным. Он ухитрялся раз в месяц вырываться домой на несколько дней, чтобы помочь своим в обработке и оформлении материалов, затратил на это целиком зимние и весенние каникулы и собирался работать там и дальше, вплоть до поступления в вуз. Даниил Данилович не настаивал и уехал один. Встретились отец с сыном почти через полтора года, когда Валя, получив аттестат зрелости и проработав в поле половину лета, впервые в жизни приехал в город. Он намеревался лететь поступать в Москву, и никуда иначе. Отец отнесся к этому сдержанно. "Так-таки в саму Москву? - Даниил Данилович старался быть осторожным: за время, что они не виделись, Валя сильно вытянулся, говорил неустоявшимся басом, а возрастное самолюбие так и было написано на его лице. - Конечно, смотри сам. Но в нашем деле, видишь ли, многое зависит от того, где ты собираешься работать потом, после окончания. Одно дело, если ты изберешь конечно, езжай на запад... А если же ты намерен трудиться в Сибири, то... Сложилось такое понятие - "сибирская школа геологов", это выпускники, в основном, сибирских вузов. Прежде всего, Томска и Иркутска... Сибирская школа весьма сильна, друг мой, пользуется немалым авторитетом, признанием... Тут есть свои киты, корифеи... Мирового, надо сказать, класса... Так что... Я говорю это не потому, что сам кончил в свое время в Иркутске... дело не в этом, ты понимаешь... Но может, ты просто хочешь пожить эти годы в Москве? Что ж, Москва - это, конечно, Москва, но... прежде всего - дело. Москва стоит уже восемьсот лет, и никуда она не денется. Еще успеешь за свою жизнь насмотреться на нее, и в театрах там побываешь, и в Третьяковке... Все успеется, у тебя вся жизнь впереди". Отец был прав, и после некоторого колебания Валя избрал Иркутск. То, что происходило в ближайшие месяцы после этого, отложилось в памяти в виде чего-то невыразимо пестрого и сумбурного. Если попытаться выразить все одним словом, то словом этим было бы "новизна". Началась она с того, что, отправляясь в Иркутск, Валя впервые в жизни сел на поезд. Теснота и бестолковщина общего вагона; надоедливый перестук под полом; железный гул мостов, всякий раз жутковато возникающий как бы во внезапно разверзшейся пустоте; ругань и кипенье толп на перронах; вваливающиеся в переполненный вагон все новые и новые пассажиры, распаренные, бесцеремонно пихающиеся узлами и чемоданами; неотвязный, ни на что другое не похожий вагонный запах... - с первого раза все это было слишком уж непривычным для парня, не знавшего в жизни ничего иного, кроме степенного таежного малолюдья и чистейшего тамошнего воздуха. Валентин чувствовал себя обескураженным: |
|
|