"Владимир Митыпов. Геологическая поэма" - читать интересную книгу автора

После окончания семилетки он вознамерился было поступать в горный
техникум - почему-то именно в Алданский, хотя такой же техникум можно было
найти и поближе, - но отец смотрел на дальнейшее образование Вали иначе:
десятилетка, а затем - горный институт. Валя спорить не стал, и жизнь
продолжалась по-прежнему. В их поселке средней школы не было, поэтому три
оставшиеся зимы Валя проучился в школе-интернате райцентра.
Он заканчивал девятый класс, когда отца перевели работать в город - в
новообразованную экспедицию. И вот тут Валя впервые в серьезном вопросе
выказал самостоятельность и твердость характера - он наотрез отказался
уехать до окончания средней школы. Собственно, школа-то тут была почти ни
при чем - в партии, с которой он проработал минувшее лето, его, при
тогдашней нехватке кадров, считали вполне серьезным исполнителем, хоть и
внештатным. Он ухитрялся раз в месяц вырываться домой на несколько дней,
чтобы помочь своим в обработке и оформлении материалов, затратил на это
целиком зимние и весенние каникулы и собирался работать там и дальше, вплоть
до поступления в вуз. Даниил Данилович не настаивал и уехал один.
Встретились отец с сыном почти через полтора года, когда Валя, получив
аттестат зрелости и проработав в поле половину лета, впервые в жизни приехал
в город. Он намеревался лететь поступать в Москву, и никуда иначе. Отец
отнесся к этому сдержанно.
"Так-таки в саму Москву? - Даниил Данилович старался быть осторожным:
за время, что они не виделись, Валя сильно вытянулся, говорил неустоявшимся
басом, а возрастное самолюбие так и было написано на его лице. - Конечно,
смотри сам. Но в нашем деле, видишь ли, многое зависит от того, где ты
собираешься работать потом, после окончания. Одно дело, если ты изберешь
себе, скажем, Кольский полуостров, Урал или Русскую платформу. Тогда,
конечно, езжай на запад... А если же ты намерен трудиться в Сибири, то...
Сложилось такое понятие - "сибирская школа геологов", это выпускники, в
основном, сибирских вузов. Прежде всего, Томска и Иркутска... Сибирская
школа весьма сильна, друг мой, пользуется немалым авторитетом, признанием...
Тут есть свои киты, корифеи... Мирового, надо сказать, класса... Так что...
Я говорю это не потому, что сам кончил в свое время в Иркутске... дело не в
этом, ты понимаешь... Но может, ты просто хочешь пожить эти годы в Москве?
Что ж, Москва - это, конечно, Москва, но... прежде всего - дело. Москва
стоит уже восемьсот лет, и никуда она не денется. Еще успеешь за свою жизнь
насмотреться на нее, и в театрах там побываешь, и в Третьяковке... Все
успеется, у тебя вся жизнь впереди".
Отец был прав, и после некоторого колебания Валя избрал Иркутск.
То, что происходило в ближайшие месяцы после этого, отложилось в памяти
в виде чего-то невыразимо пестрого и сумбурного. Если попытаться выразить
все одним словом, то словом этим было бы "новизна". Началась она с того,
что, отправляясь в Иркутск, Валя впервые в жизни сел на поезд. Теснота и
бестолковщина общего вагона; надоедливый перестук под полом; железный гул
мостов, всякий раз жутковато возникающий как бы во внезапно разверзшейся
пустоте; ругань и кипенье толп на перронах; вваливающиеся в переполненный
вагон все новые и новые пассажиры, распаренные, бесцеремонно пихающиеся
узлами и чемоданами; неотвязный, ни на что другое не похожий вагонный
запах... - с первого раза все это было слишком уж непривычным для парня, не
знавшего в жизни ничего иного, кроме степенного таежного малолюдья и
чистейшего тамошнего воздуха. Валентин чувствовал себя обескураженным: